Дохлая рыба у меня в бассейне

Вся контора прекрасно знала, что директор спит с какой-то кралей, пока дома его законная жена растит его детей в количестве трёх штук. Мальчик, мальчик и мальчик. Один уже совсем, правда, взрослый и живёт своей жизнью, но за папин счёт. Хотя законной супруге тоже не на что жаловаться – у неё свой “Лексус”. Так что товарищ устроился хорошо, дай бог ему здоровья на всё. Можешь содержать двоих – бери двоих.

А вообще Виктор зашёл, чтобы сообщить мне, что сегодня вечером он планирует взять меня с собой на переговоры с заказчиком, чтобы я стала своеобразным буфером, смягчающим конфликт, возникший между двумя крупными компаниями, в котором Виктор оказался заложником халатности наших поставщиков, которые что-то там утопили в цинке, из-за чего на объект долго не подвозились материалы, из-за чего возникла просрочка по двум этапам строительства, из-за чего владелец компании-заказчика мог позволить себе истерические вопли ранним воскресным утром в трубку сонному Виктору, из-за чего тот тоже негодовал и в свою очередь вопил на поставщиков и на руководителя проекта, мне же в свою очередь история передавалась так, словно я доктор Фрейд и спрашиваю его, а хочет ли он поговорить об этом. Короче вся эта типичная история стала обрастать типичными проблемами. Моя роль сводилась к тому, чтобы своим видом успокаивать клиента и своими репликами помогать Виктору, когда из своего из без того небогатого словарного запаса он мог выбрать исключительно неприемлемые речевые конструкции, которые не сулили ничего, кроме усугубления конфликта. Заказчику, то есть генеральному подрядчику, нужно лишь было объяснить, что мы нашли другого субподрядчика, и что мы не при делах во всей этой истории с утопленными в цинке деталями. Не мы их топили, не нам их спасать.

– Слушай, Витя, из меня сегодня так себе помощник.

– Я понимаю. Но, пойми и ты, что если мы сегодня не решим этот вопрос, то тебе придется ходить по судам, потому что этот мудак за каждую пеню будет грызться.

– Так сдача же ещё не скоро…

– Тебе трудно что ли?

В голосе начальника проклюнулась интонация хозяина, нанимателя и рабовладельца, которому было всё равно, что вечером после работы в пятницу у меня у самой могут быть планы. По сути они заключались в том, чтобы продолжать убиваться по незащищённой диссертации, про которую он даже не спросил, хотя прекрасно знал, что защита, точнее не-защита, была вчера. Пришлось кивнуть и согласиться. Хоть шампусика нальют, если повезёт.

– А где встреча?

– В “Рэдиссоне”.

Точно нальют. Надо идти.

Когда в три часа с вороватым видом в кабинет прокрался Стас, я уже приняла для себя все самые важные на свете решения. По крайне мере, мне так казалось. Мы так и не сходили на обед, каждый в силу своих обстоятельств.

– Захлопни дверь, – скомандовала я, ставя финальный росчерк на листе А4, посередине которого одиноким пятном перед текстом из двух строк красовалось слово “заявление”. “Прошу уволить меня по собственному желанию с занимаемой должности юрисконсульта тра-та-та…”

Стас поставил на стол маленькую бутылочку “Чиваса” и поднял на меня глаза тут же, бросив лишь один взгляд в сторону документа.

– Не-е-ет, – протянул он с недоверием, словно отказываясь верить своим глазам. – Серьёзно?! Ты с ума сошла что ли? А Виктор Александрович в курсе? Да ты не расстраивайся так из-за диссертации! Подумаешь… С кем не бывает. Помню, у меня батя…

Я лишь жестом показала ему “ни слова больше” и достала два олд-фэшна и шоколадку из ящика на замочке. Второй жест красноречиво говорил, чтобы коллега наливал. Мы молча чокнулись и выпили залпом то немногое, что было в бокалах. У меня на глаза навернулись слёзы, Стас, зажав нос, сидел, зажмурившись пару секунд, а потом надломленным голосом выдавил:

– Ну, рассказывай, какого хрена.

Я помотала головой, ломая шоколадку, не снимая с нее обёртки.

– Понимаешь, если я сейчас отсюда не уйду и не начну работать в том направлении, которое мне нужно, то так я тут и останусь на веки вечные, буду читать типовые договоры, буду бегать по встречам с Виктором Александровичем, чтобы на него не орали. И с СРО ещё этим возиться опять до корейской пасхи. Надоело. Из года в год одно и то же. И Виктор всё ходит, сам не знает чего хочет… магнолия… говно ли я… Мне нужно к чему-то двигаться! – Вырисовывая указательным пальцем спиральки в воздухе, я дала знак, чтобы Стас наливал ещё. – Понимаешь?

Он неуверенно кивнул, закрывая бутылку. Мы снова сделали по глотку, на этот раз маленькому. Я положила в рот кубик шоколада.

– “Спасибо” всё равно никто не скажет.

– Можно подумать, у нас хоть кому-то хоть раз говорили “спасибо”. Такая ты странная, будто первый день работаешь. И когда ты собираешься его оповестить?

– А вот сейчас мы с тобой допьём, я и пойду.

– То есть ты сейчас накатишь как следует и пойдёшь? Тебе не кажется, что это, ну, не самая хорошая идея?