Доктор Аддер

– Хорошо, – сказал Аддер, – тогда времени хватит. Для этого.

Он опустил руку и поднял с пола черный чемоданчик, ранее пристегнутый к мотоциклу. Бетричу Аддер заглянуть туда не разрешил.

– Думаешь, поможет? – спросил Бетрич. – Или просто хочешь ринуться на них вперед и с песней?

– Другого оружия у меня нет, – мрачно ответил Аддер. – Да и работать по специальности, похоже, долгонько не придется.

– И ты не беспокоишься о проблемах, возможных при отторжении? – спросил Бетрич, смерив взглядом Аддера. Его серое от старости, морщинистое лицо выглядело совершенно невозмутимым.

– Лестер Гэсс спроектировал эту штуку такой, чтобы ее без труда могли пришить в пустыне, не прибегая к помощи врача. У перчатки собственная последовательность инструкций приживления, автономные нейрошунты. Тебе нужно только присоединить ее к моей культяпке. Бойскаут с тупым топориком и тот справился бы.

– Думаю, тебе лучше бежать и попытаться найти укрытие, чем лезть в драку.

– Я в курсе. Но мне нужен запасной вариант на случай, если меня догонят.

Бетрич тяжело вздохнул:

– Ой, не верится. Ну да ладно, попробуем. Стягивай рубашку. Наверное, это будет последняя моя услуга тебе.

Ощущение, словно в сосудах руки восстановилась циркуляция крови, – частое, почти болезненное покалывание ниже точки, где металлический коннектор перчатки соединялся с культей Аддера. Спустя минуту оно понемногу утихло; заработал расширенный сенсорный диапазон перчатки – будто от запястья до локтя открылись глаза.

Бетрич изучал его мертвенно-бледное лицо, заострившееся сильней обычного. Казалось, что Аддеру ампутировали не только кисть.

– Я тебя предупреждал, – заметил Бетрич. – Можно было под местным наркозом. Высокоскоростная пила по кости – это тебе не шутки.

– Нет, – пробормотал Аддер, перекатывая голову по мокрому от пота, хоть выжимай, полотенцу, – не хотел… чтобы вмешивалось… Контроль нужно… установить сразу же.

– Как тебе кажется, теперь ты ее контролируешь?

Аддер смежил веки, потом кивнул.

– Я ее чувствую, все программы. Я твое тело вижу в тепловом спектре, как на ИК-фото. И машины в соседней комнате, работают на полную.

Глаза резко открылись.

– Что это?

– Ничего.

– В коридоре снаружи. Они там!

Аддер соскользнул со стола и направился было к двери, затем быстро обернулся, ощутив болезненный укольчик в копчик. Металлическая рука дернулась вверх, рот раскрылся от удивления.

Бетрич стоял за его спиной, опуская шприц. На кончике иглы виднелось красное пятнышко.

– Ты… – успел произнести Аддер, прежде чем накатила волна теплого онемения. Один удар сердца, и парализующее тепло дошло до головы. Он рухнул рядом с операционным столом. Где-то далеко глухо стукнула дверь, в комнате зазвучали шаги.

Он не мог и головы повернуть, но видел с пола, как за много миль забранного в черные рамки, неспокойно колышущегося пространства его оглядывают сверху вниз Бетрич и сероплащник с красной нарукавной повязкой.

– Вы порядком задержались, – услышал он голос Бетрича, после чего темная рамка скользнула в центр поля зрения, и Аддер начал терять сознание. – Я выполнил свою часть сделки.

– Что вы ему вкололи? – спросил мессер с красной повязкой.

Доктор Бетрич оглядывал молчаливые просторы Интерфейса. В лившемся сверху свете проступали горы трупов. Ночной воздух дышал холодком; доктор пожалел, что не может отойти к разведенному дюжиной мессеров посреди улицы костру. «Но там Аддер, – подумалось ему, – они его там из машины выбросили. Я не хочу на это смотреть».

– Я спросил, что вы ему вкололи?

– А? – Раздумья Бетрича прервались, он развернулся и взглянул на мессера. – О, да ничего такого особенного, обычный физраствор, просто чтоб его напугать. Черное плацебо.

Он плотнее запахнул пальто вокруг тощего тела.

– Я про перчатку больше знаю, чем он. В пустынных лагерях ЦРУ выяснилось, что после приживления пациента необходимо не менее шести часов продержать в бессознательном состоянии. Столько времени требуется, чтобы нейронные связи полностью установились. Малейшее усилие со стороны пациента может спровоцировать отклик боевых программ перчатки, и петля обратной связи, вырубив его, парализует высшие нервные центры. После этого на восстановление уходят уже недели.

– У Аддера, – сказал мессер, – нет столько времени.

– Послушайте. – Бетрича внезапно затрясло от нетерпения. – Нельзя ли уже закончить с этим? Почему бы просто не пристрелить его и не отвести меня к Моксу?

– Мои приказы этого не предусматривают, – осклабился мессер. – Я должен доставить его сюда, дождаться, пока мой отряд его до смерти забьет, и бросить тело. Прямо здесь, посреди улицы.

– Бога ради, – горько проговорил Бетрич, отвернувшись от жестокой ухмылки мессера, – ну это ведь все равно что труп пинать.

– Нет, забавнее. Они говорят, он начал дергаться и что-то бормотать. Последние вздохи, без сомнения.

Бетрич медленно развернулся и посмотрел на мессера:

– Что начал?

– Дергаться и бормотать. А почему вы спрашиваете? Что-то не так?