Доктор Безымянный

Неужели? Нѣтъ, бѣдная Анооръ не допуститъ этого, она подбѣжитъ къ ней, заключитъ ее въ свои объятья... И, сдѣлавъ надъ собой отчаянное усиліе, Анооръ поднялась на ноги, намѣреваясь бѣжать за безумной. Но въ эту минуту изъ за колонны выступила темная фигура мужчины и преградила красавицѣ дорогу.

Онгаль, Анооръ и Безымянный узнали этого человѣка: это былъ Аркабадъ, явившійся сюда, чтобы выполнить свою ужасную, жестокую месть. Онъ держалъ въ рукахъ бѣлое опоясаніе, на которомъ ясно выдѣлялись темныя капли крови.

-- Наиндра!-- громко окликнулъ онъ безумную, Наиндра, остановись и выслушай меня!

-- Наиндра!-- прошептала вслѣдъ за нимъ Анооръ, Наиндра! Да, это ея имя, ея вполнѣ заслуженное имя -- "Поцѣлуй небесъ".

Безумная остановилась, бѣгло взглянула на Аркабада, затѣмъ пошаривъ въ атласномъ мѣшечкѣ, привѣшенному къ ея поясу, она достала оттуда серебрянную монету и протянула ее брамину.

-- Нищій, ты просишь милостыни,-- раздался ея нѣжный, мелодичный голосъ, пусть же она будетъ дана тебѣ.

Аркабадъ рѣзко оттолкнулъ протянутую ему монету.

-- Нѣтъ, я не прошу у тебя милостыни. Пойми меня! Я принесъ тебѣ вѣсть о дорогомъ воспоминаніи. Смотри, видишь ты это опоясаніе, видишь эти пятна? Это кровь... кровь твоей сестры Анооръ, принесенной въ жертву Шивѣ.

Въ первое мгновеніе сильное волненіе мучительно измѣнило черты прекраснаго, невозмутимо спокойнаго, точно застывшаго лица; мучительная улыбка скривила губы безумной, мимолетныя морщины избороздили прекрасное чело, но затѣмъ все это сгладилось и лице безумной приняло прежнее равнодушное выраженіе.

-- Хвала Творцу, мертвые оживаютъ въ Брамѣ,-- спокойно произнесла Наиндра; и она прошла мимо него, не удостоивъ брамина ни взглядомъ, ни движеніемъ.

Обманутый въ своихъ ожиданіяхъ, Аркабадъ обмѣнялся быстрымъ, многозначительнымъ взглядомъ съ старой служанкой дѣвушки и, выбѣжавъ вонъ изъ колоннады, скрылся въ глубинѣ рощи.

Анооръ стояла на мѣстѣ какъ окаменѣлая. Что за ужасный сонъ видѣла она сейчасъ на яву! Она слышала своими ушами, какъ ея сестрѣ сообщали о ея смерти, указывали на кровь, которую называли ея кровью, и она не могла, не смѣла возмутиться противъ этой гнусной лжи! Hо это еще не все: бѣдная Анооръ видѣла, какъ спокойно и безучастно осталось лицо Наиндры при этомъ извѣстіи; и такъ въ больномъ мозгу безумной ничего не пробудилось, не воскресло. Такъ это было тѣло безъ души, прекрасное чело безъ мысли. И горькая обида, жгучее горе и разочарованіе наполнили душу Анооръ. Въ этотъ моментъ, когда настало давно желанное свиданіе съ сестрей, она почувствовала себя дальше отъ Наиндры, чѣмъ когда ихъ разлучали моря и земли.

Покорно послѣдовала она за своими друзьями и также покорно остановилась возлѣ раззолоченнаго палантина.

Прошло нѣсколько секундъ. Къ носилкамъ приблизилась Наиндра со своей спутницей.

Безымянный наклонился къ Анооръ и толкнулъ ее впередъ.

-- Обними и поцѣлуй свою сестру, Анооръ, шепнулъ онъ ей на ухо.

Не помня себя отъ волненія, почти не сознавая опасности своего поступка, Анооръ бросилась къ сестрѣ и, обнявъ ея шею, припала къ ея лицу долгимъ, горячимъ поцѣлуемъ.

-- О, Наиндра!-- голосомъ, полнымъ муки, воскликнула она,-- Наиндра, узнаешь ты меня, я твоя сестра Анооръ, я люблю тебя какъ жизнь и хочу воскресить въ твоей душѣ воспоминанія прошлаго!

При звукѣ знакомаго голоса слабоумная вздрогнула; длинныя шелковистыя рѣсницы ея затрепетали, она пристально взглянула на говорившую, какъ будто образъ ея воскресилъ какой то отголосокъ чего-то давно забытаго. Но это минутное волненіе скоро сгладилось и исчезло безслѣдно. Наиндра опустила руку въ свой мѣшочекъ, вынула изъ него монету и произнесла тѣмъ же монотоннымъ голосомъ, какъ четверть часа тому назадъ.

-- Ты просишь милостыню. Прими ее...

Анооръ въ отчаяніи заломила руки.

-- Нѣтъ, нѣтъ, я не нищая, мнѣ не нужно милостыни. О, Наиндра, сестра моя, я хочу посвятить тебѣ всю свою жизнь, хочу вырвать твою душу изъ мрака, въ которомъ она изнываетъ... Пойми, Наиндра, я хочу быть всегда съ тобой!..

Между тѣмъ старая служанка сдѣлала знакъ носильщикамъ паланкина, чтобы они отогнали отъ Наиндры эту странную незнакомку. Тѣ шагнули было впередъ, но безумная остановила ихъ.

-- Ты хочешь быть всегда со мной? Пусть будетъ такъ,-- сказала она.

Слуги почтительно отступили: безумная изрекла свою волю, всѣ обязаны были ей повиноваться. Таковъ завѣтъ Брамы:

-- Чти безумныхъ и слабоумныхъ, какъ меня самого, повинуйся имъ. Всякій, погрѣшившій противъ этого повелѣнія, навсегда лишится небеснаго блаженства и будетъ проклятъ самъ и потомство его изъ рода въ родъ -- говоритъ Брамэ,

Наиндра продолжала:

-- Сядь со мной въ носилки. Твои и мои спутники пойдутъ рядомъ. Мое жилище достаточно просторно, чтобы принять всѣхъ, кто взываетъ къ гостепріимству Наиндры.

Сестры сѣли въ паланкинъ, балдахины опустились, слуги взялись за поручни и медленно понесли носилки.

Безымянный, Сигаль и старуха, подозрительно поглядывшавшая на нихъ, пошли слѣдомъ за паланкиномъ, стараясь уловить хоть одно слово изъ того, что говорилось подъ балдахиномъ. Но до нихъ не доносилось ни звука.