Доктор Ф. и другие

— Que Deus dispose,[50] — проговорил Готлиб.

— In te, Domine, speravi,[51] — тихо изрек Гюнтер.

Остальные некоторое время хранили безмолвие.

— Что ж, сто два года – немалый срок, — первой после минутного молчания проговорила Персона.

— Что делать-то, Владлен Георгиевич? — наконец весьма робко решился обратиться к нему Снегатырев.

В ответ снова был смерен взглядом, отчего, казалось, еще более уменьшился во всех проекциях.

— И это вам растолковывать?.. Тело вынести… Надеюсь, хоть похоронная бригада у вас есть?

— Так точно, господин советник Президента! — за маршала отрапортовал Орест Северьянович. Тут же достал из кармана мобильник и неслышно отдал какой-то приказ.

Уже через две минуты четверо с носилками были тут. Прах старца облачили в черный пластик с молнией.

— А легонький какой, — перекладывая его на носилки, тихо сказал один из похоронной бригады. — Прямо дух святой! Сроду таких легоньких не носил…

— Beati quorum tecta sunt peccata…[52] — проговорил другой, к моему удивлению оказавшийся никем иным как моим незадачливым знакомцем философом Брюсом. Я узнал его даже со спины по засаленной детгизовской книжонке, торчавшей у него из кармана.

Печальная команда сработала на удивление проворно, еще через минуту они со своим скорбным грузом уже топотали по лестнице. Только от опустевшего кожаного дивана с намалеванным на спинке "№ 17" все еще исходил холод, как от распахнутого окна.

Маршал стоял перед Персоной с довольно странным при его чинах видом "что изволите?", и та не замедлила коротко приказать:

— Дверь на место.

— Может, в апартаменты перейти? — решился предложить Снегатырев, но ответа не был удостоен, а Орест Северьянович, явно лучше чувствовавший субординацию, уже вновь торопливо отдавал приказание по своему мобильнику.

Все-таки было поставлено дело в их Центре. Через несколько минут пятеро дюжих плотников пилили, сверлили, строгали, заколачивали гвозди, восстанавливая выбитый дверной косяк.

Между тем, Советник взглянул на Лизины босые ноги и скомандовал так же коротко:

— Туфли девушке.

Любаня Кумова, уже успевшая их напялить, единственная тут решилась на прекословие:

— Так они ж сами бросили…

— Да, я в них ноги натерла, — вступилась за нее Лиза. — Пускай носит.

— Принести другие, — скомандовал Советник.

Снова "дядин" звонок, топотня, и вот Брюс, стоя на четвереньках, уже надевает ей на ноги новые туфельки, оказавшиеся точно такими же с виду.

— Да, эти в самый раз, — сказала Лиза с облегчением.

К тому времени и дверной косяк был уже на месте, а Любаня Кумова, вооружившись веником и совком, торопливо подметала стружки.

— А теперь извольте оставить нас, — так же повелительно приказал Советник.

Я даже движения не успел уловить, настолько стремительно всех выдуло из комнаты.

Теперь Советник выглядел намного благодушнее, чем секунду назад.

— Прошу. — Он указал нам на диван, от которого все еще сквозило застоявшимся холодом, а сам опустился в кресло напротив. — Итак, — впервые улыбнувшись, сказал он, — насколько я понимаю, операция "Рефаим", находящаяся под непосредственным контролем Администрации Президента, близка к завершению.

Поскольку мы молчали, он снова заговорил:

— По всему, следовало бы представиться. Но про вас я все… ну, скажем так, самое существенное для хода всей операции "Рефаим"… я и так знаю, то представляться надобно лишь мне. — Он привстал: – Советник Президента России по вопросам геоглобальных… ну и так далее исследований… Владлен Георгиевич Паламед-Заде… Христианин, кстати, если вас что-то не устраивает в моей фамилии. — Для убедительности он выпростал из-под рубашки золотой крест весьма внушительных размеров и добавил: – У нас там нынче все христиане… К тому же, обрезанный (шут вас знает – вдруг это тоже пригодится). Кстати, государственный советник первого класса, что по нынешней табели о рангах соответствует примерно генерал-полковнику. А поскольку вам, Сергей Геннадиевич, — взглянул он на меня, — как я знаю, не далее как нынче обещано звание адмирала флота, что соответствует генералу армии и на один чин выше, то, видит Бог, уж и не знаю, как с вами и общаться-то.

— Ну, вы, по-моему, и с маршалами не особенно церемонитесь, — вставил я.

— Ах, вы об этом… — поморщился Заде или как там его. — Неужели сами не изволите видеть: полностью отработанный материал. Поверьте мне, по окончании операции "Рефаим" об этом антиквариате будут вспоминать не чаще, чем мы вспоминаем о граммофоне. И ему, и Погремухину, обеим этим реликвиям через день-другой единственное место на свалке истории. На сей счет в Администрации уже есть соответствующее решение. И клянусь вам…

— Простите, — перебил я его, — но не кажется ли вам это предложение насчет адмиральских погон просто-напросто смехотворным?

В ответ он радостно закивал головой: