Доктор Фальк. Вино стоит смерти

– Мда, трупный запах, конечно, проявиться не успеет, но все равно, долговато лежать Валентину Карповичу, – поддержал бывшего товарища прокурора Фальк.

– Так предложите альтернативу! – раздраженно попросил урядник.

– Ой, у меня есть идея! – вскинула руку, как ученица на уроке, Лидия. – Скажите, Виктор Львович, у вас остались еще запасные фотографические пластины?

– Да, конечно, – ответил Козлов.

– Так, быть может, мы запечатлеем место преступления? – предложила девушка.

Мужчины переглянулись. Общее мнение выразил Павел Сергеевич:

– Лидия Николаевна, иногда вы поражаете нас своей быстротой мышления! Думаю, да, следователя устроят фотографии.

– А мы сможем использовать часы при опросе свидетелей, – задумчиво добавил Фальк.

– Часы? Какие часы? – заинтересовался Неверов.

– Всему свое время, – осадил его Сидоров. – Виктор Львович, организуйте съемку, будьте добры, и тогда мы сможем переместить тело на ледник. Идемте!

Все сопутствующие процедуры заняли еще порядочный срок. Время было глубоко за полночь, изможденные гости откровенно клевали носом, а небо на востоке вновь начало медленно светлеть – в здешних широтах июньские ночи крайне скоротечны. Поэтому, когда урядник вернулся в зал, его появление вызвало некоторое оживление.

– Право слово, долго нам еще здесь торчать? – высказал общее мнение вскочивший из-за стола Кулыгин. – Это произвол! Вы что же, нас в чем-то подозреваете, раз не даете покинуть гостиницу?

– На вашем месте, господин Кулыгин, я бы не промолчал, – Сидоров вновь использовал ту же фразу, что и парой часов ранее, у столика Фалька. – Тем более, что у меня к вам действительно есть несколько вопросов.

Дмитрий Евгеньевич побледнел и осел обратно на стул. Урядник, меж тем, подошел к Лукьяновой и продемонстрировал ей разбитый брегет.

– Скажите, Ольга Константиновна, эти часы принадлежали вашему мужу?

Лукьянова не колебалась ни секунды:

– Да, без всяких сомнений.

– Вы уверены?

– Конечно! Это мой подарок ему на двадцать лет совместной жизни, – отчеканила Ольга Константиновна, покосившись, при этом, на Елену Михайловну. Какое бы примирение не произошло между ними ранее, оно, очевидно, закончилось.

– Благодарю, – сказал Сидоров. – Следующий вопрос. Григорий Борисович, а где ваша трость?

– Моя трость? – опешил Сиротов. – Да вот же она, рядом с…

Он повернулся направо, к стене – и удивленно замер. Огляделся по сторонам. Поднял на урядника ошеломленный взгляд и ответил:

– Должна быть здесь. Я точно ее оставлял у стены!

– Но, как мы видим, здесь ее нет, – заметил Александр Петрович, впиваясь глазами в лицо купца.

– Это на что же это вы намекаете? – подозрительно спросил купец.

– А я-ить знаю, на что! – басовито хохотнул Беседин. – Тросточкой вашей, видимо, любезному Валентину Карповичу по кумполу заехали, да?

– С чего вы это взяли? – развернулся к нему урядник.

– Ну… Как же… – стушевался Иван Семенович. – С чего бы вам еще о ней спрашивать?

– С чего угодно, господин Беседин, – спокойно заметил Сидоров. – А вы вот, почему-то, сразу начали про тростью по кумполу рассказывать. Интересно… Руки чесались?

– А и не буду скрывать, чесались! – стукнул по столу Беседин. – Да только мне, знаете ли, привычнее кулаками махать.

– Ну-ну, это мы с вами еще обсудим, – Александр Петрович вновь переключил внимание на Сиротова. – Так все же, Григорий Борисович, где ваша трость? Где и когда вы видели ее в последний раз?

– Да здесь же и видел, вот на этом самом месте! – ткнул пальцем в стену купец. – А когда… Бес его знает. Не помню.

– Не хорошо, Григорий Борисович, не хорошо, – поцокал языком Сидоров. – Трость ваша действительно была найдена рядом с покойным.

– Ха! Я же говорил! – победно воскликнул Беседин, но вновь сник под взглядом урядника.

– Да хоть и так! – Сиротов вызывающе посмотрел на урядника. – Пропала трость. Взял ее кто-то. Может, официант попался вороватый.

– Прошу не бросать тень на моих сотрудников, – подал голос Козлов.

– Хорошо, тогда следующий вопрос, – продолжил Сидоров. – Где вы находились в девять часов сорок минут вечера?

– Во сколько? – переспросил Григорий Борисович. – Голова моя дырявая. Не знаю. Хотя… Да здесь вот, наверное, и был.

– Наверное? – недобро сощурился урядник.

– Боюсь, что не «наверное», а «точно», Александр Петрович, – внезапно сказал Неверов. Сидоров удивленно повернулся к нему, и бывший товарищ прокурора пояснил: – Сейчас, когда вы это говорите, я вспомнил, что в девять часов сорок одну минуту вечера Григорий Борисович был здесь. Думаю, доктор и Лидия меня также поддержат.

– Признаюсь, не совсем понимаю, о чем вы, – заметил Фальк.

– А я понимаю! – воскликнула Лидия. – Вы ведь про бокал говорите?

– Именно так, дорогая моя, – кивнул Павел Сергеевич. – Господин Сиротов разбил бокал…

– Я этого не помню, но мог, конечно, – смущенно признался Григорий Борисович. – Я тот еще медведь неуклюжий.

– Я машинально обратил внимание на время, – продолжил Неверов. – На часах было девять сорок одна. Вряд ли он сумел бы незаметно прокрасться на свое место за отпущенную ему минуту.