Читаем Доктор Гарин полностью

Поизвивавшись, она вынула палец из ануса и сунула себе в рот. Посасывая палец, она положила свою новую руку на лобок, вытянула ноги и стала мастурбировать. Худое тело её сперва лежало неподвижно, затем стало выгибаться в такт движениям руки. Левая, титановая нога соскользнула с дивана и повисла, а потом коснулась пальцами ковра. Солнце мягко поблёскивало на этих матовых титановых пальцах. Тело Маши выгибалось, выгибалось, матовые пальцы опирались о ковер, ритмично нажимая на него в такт движению. Правая, здоровая нога, согнутая в колене, тоже двигалась в такт ритму тела, постукивая по кожаной спинке дивана.

Подперев щёку кулаком, Гарин смотрел на Машу.

Движения Машиного тела убыстрились, обе ноги беспокойно задвигались. Титановые пальцы стали чаще жать на ковер, голая нога застучала по спинке дивана. По телу прошла конвульсия, оно выгнулось дугой, застыло, и Маша издала глухой нутряной стон, переходящий в рычание. Голова её затряслась. Со звуком вытягиваемой пробки палец выскочил из рта, прежняя рука резко откинулась назад.

– Да-да! Да-а-а-а! Да-да! Да-а-а-а! Да-да! Да-а-а-а-а-а-а!! – прокричала Маша громко и протяжно.

Тело её выгнулось сильнее, застыло, а потом расслабленно рухнуло на диван.

Она жадно задышала, раскрыв рот. Впалые щёки её слегка заалели.

Успокоившись, она облизала губы.

– Про что мы… говорили? – спросила она, глядя в потолок.

– Про общий сон.

– Который… как слон?

– Или как мамонт.

– Нет. Как врамонт.

– Врамонт?

– Да. Как врамонт. Или как аборамонт. Или как аморамонт.

– Аморамонт? – Гарин вздохнул, сцепив руки на столе.

Он был по-прежнему спокоен. Заплывшие веками глаза смотрели тепло и внимательно.

– Да. Аморамонт, – продолжила Маша, серьёзно и пристально глядя в потолок, словно читая что-то написанное на нём. – Это же так… красиво: аморамонт. Амо-ра-монт. Амо. Ра. Монт.

Гарин улыбнулся.

– Гарин?

– Да, милая.

– Ты знаешь, что такое… Амо. Ра. Монт? – спросила она совсем тихо.

– Знаю, – серьёзно ответил Гарин. – Амо. Ра. Монт. Это наш мир. Самый лучший мир во Вселенной.

Перейти на страницу:

Все книги серии История будущего (Сорокин)

День опричника
День опричника

Супротивных много, это верно. Как только восстала Россия из пепла серого, как только осознала себя, как только шестнадцать лет назад заложил государев батюшка Николай Платонович первый камень в фундамент Западной Стены, как только стали мы отгораживаться от чуждого извне, от бесовского изнутри — так и полезли супротивные из всех щелей, аки сколопендрие зловредное. Истинно — великая идея порождает и великое сопротивление ей. Всегда были враги у государства нашего, внешние и внутренние, но никогда так яростно не обострялась борьба с ними, как в период Возрождения Святой Руси.«День опричника» — это не праздник, как можно было бы подумать, глядя на белокаменную кремлевскую стену на обложке и стилизованный под старославянский шрифт в названии книги. День опричника — это один рабочий день государева человека Андрея Комяги — понедельник, начавшийся тяжелым похмельем. А дальше все по плану — сжечь дотла дом изменника родины, разобраться с шутами-скоморохами, слетать по делам в Оренбург и Тобольск, вернуться в Москву, отужинать с Государыней, а вечером попариться в баньке с братьями-опричниками. Следуя за главным героем, читатель выясняет, во что превратилась Россия к 2027 году, после восстановления монархии и возведения неприступной стены, отгораживающей ее от запада.

Владимир Георгиевич Сорокин , Владимир Сорокин

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Сахарный Кремль
Сахарный Кремль

В «Сахарный Кремль» — антиутопию в рассказах от виртуоза и провокатора Владимира Сорокина — перекочевали герои и реалии романа «День опричника». Здесь тот же сюрреализм и едкая сатира, фантасмагория, сквозь которую просвечивают узнаваемые приметы современной российской действительности. В продолжение темы автор детализировал уклад России будущего, где топят печи в многоэтажках, строят кирпичную стену, отгораживаясь от врагов внешних, с врагами внутренними опричники борются; ходят по улицам юродивые и калики перехожие, а в домах терпимости девки, в сарафанах и кокошниках встречают дорогих гостей. Сахар и мед, елей и хмель, конфетки-бараночки — все рассказы объединяет общая стилистика, сказовая, плавная, сладкая. И от этой сладости созданный Сорокиным жуткий мир кажется еще страшнее.

Владимир Георгиевич Сорокин

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза