Доктор Кто против Криккитян

Романа уставилась на этого странного гостя. Как он сюда попал? Окон в камере не было, решетчатое оконце в двери было закрыто. Интересные дела.

Она следила за мотыльком, но вскоре ей это наскучило и, решив вернуться к числам, Романа выключила свет.

Тарахтение не унималось, сделавшись даже громче, чем раньше.

Романа пыталась не обращать на него внимания.

Тарахтение стало возмутительно громким.

Она снова включила свет.

Мотыльков у лампочки стало двое.

Романа сидела в камере, слушая мучительные вопли Доктора.

– Ты этим ничего не добьешься, – сказала она криккитцу, затянувшему ее кандалы потуже.

Дверь устало скрипнула, и в камеру вкатился стол, за которым устало шаркал старый криккит – невероятный толстый, буквально трещавший по швам и еле-еле умещавшийся в своих одеждах. Даже перчатки на его пухлых ладонях, казалось, вот-вот порвутся. Плоть свисала с него складками, как сушащееся белье, лицо кривилось от омерзения. Не глянув даже на Роману, загадочный толстяк тут же влепил кулак в стену.

– Гнусные пришельцы! Я – Грейц, главный старейшина Криккита. Вы здесь для того, чтобы дать нам всю необходимую информацию – в той форме, какая нам будет угодна! – Он замолчал, слушая эхо криков, гуляющее по коридору. – Вот ты, женщина-чужак – ты внемлешь крикам своего друга? Его страдания столь сильны, что вскоре он будет умолять нас дать ему возможность рассказать все, что ему ведомо. Он – мелочь, презренный червь. Будет лучше, если ты заговоришь с нами раньше его. Чем меньше мы уделим внимания твоей персоне, тем безопаснее для тебя.

– Вы уверены, что эта работа вам подходит? – мягко спросила Романа.

Грейц чуть не посмотрел в ее сторону – почти, но не совсем.

– Да как ты смеешь? – прошипел он.

– Я просто спрашиваю. Хочу убедиться в вашей компетенции. Мне от вас не нужно целое резюме – просто несколько ключевых моментов. Академические подтверждения не лишними будут, опять же. – Изловчившись, она переместилась к стене, на которую глазел Грейц. – Какая интересная стенка! Не возражаете, если я тоже на нее посмотрю?

Толстый криккит отвесил ей болезненную пощечину. Она лишь улыбнулась. Значит, у этого типа запал короткий. Этим можно воспользоваться.

– Надо полагать, это «нет», – подвела она черту. – На этом и остановимся, идет?

– Это твое последнее слово? – прохрипел Грейц. – Жаль было бы видеть, как такое смазливое личико изуродуют.

– И мне бы было жаль, – ответила Романа. – Но я все равно в итоге обрету новое.

Грейц смахнул со стола кусок ткани, демонстрируя набор пыточных инструментов.

– Какие начищенные! – восхитилась Романа. – Прямо-таки до блеска. Вы за ними сами ухаживаете, или кому-то поручаете? – Когда Грейц не ответил, она добавила: – Все-таки сами. Хочу в это верить. Такая приверженность работе была бы похвальна. Да, и еще кое-что…

– Что?

– Может, вы знаете, как легко свести пятна крови с шерсти? У моего друга, натуры весьма беспечной, как раз есть шерстяной шарф…

Грейц побарабанил чудовищно раздутыми подушечками пальцев по столешнице.

– Женщина-чужак, я скажу, что тебя ждет. Правду я уже знаю, а тебе нужно просто рассказать обо всем, что знаешь ты. И если твоя правда совпадет с моей, тогда больно не будет. Ежели нет – придется причинять тебе боль до тех пор, пока они не совпадут.

– С философской точки зрения вы – тот еще солипсист. – Романа улыбнулась Грейцу без тени страха. – Теперь понимаю, почему у криккитов нет понятия бога. Он боится, что вы и его пытать начнете.

Грейц взял в руку плотницкий молоток и ударил им по столу. Звук вышел настолько громкий, что даже безутешные вопли Доктора как-то сникли.

– Мы же с тобой оба понимаем, что есть правда, так?

– Так же хорошо, как греческие философы. – Улыбка Романы стала еще шире. – Ну так что, может, к делу перейдем? Мне еще нужно посмотреть на ваш парламент. Только, пожалуйста, не бей по лицу – я хочу выглядеть хорошо.

– Тебе ни на что больше не придется смотреть, – сообщил Грейц, поднимая какой-то самый острый из всех пыточный инструмент.

– Какое облегчение! – выдохнула Романа, а потом заговорщицки прошептала: – Не очень-то и хотелось! Знаешь, я из тех девушек, что предпочитают сидеть дома с чашкой какао…

Пальцы Грейца снова яростно забарабанили по столешнице – будто град сыпался с небес.

– Ты хоть знаешь, какие эти приспособления дорогие? Лучшие в своем роде!

– Я так понимаю, это должно сделать мне честь? – уточнила Романа. – Ну нет, это уж слишком. Ты, похоже, из той породы, что приглашает людей на день рождения, а потом требует их заплатить за торт.

Грейц пристально посмотрел на стену, затем поднял шлем, нижняя сторона которого была усеяна шипами.

– Начнем с этого, – радостно выдохнул он. Шлем начал светиться и потрескивать неприятной энергией. – Очень скоро ты расскажешь мне именно то, что я хочу знать.

– Что это за штука? – Романа ахнула. – Пожалуйста, не приближайся с ней ко мне!

– Ага, боишься!