Доктор Кто против Криккитян

– Флот всегда меньше, чем площадь, которую он стремится атаковать, – заметила премьер-министр. Она наполнила бокал из графина и на мгновение залюбовалась видом. Флотилия криккитцев висела там, где висела, и не трепыхалась. Ее вдруг преисполнило осознание того, что она решительно встала на пути между родной планетой и злобными пришельцами, которые явились, чтобы уничтожить ее.

– Было бы легко посбивать их, как костяшки домино, но я бы хотела, чтобы флот там и висел, – объявила она. – Я не любительница безделушек, но, думаю, для других космо-агрессоров он послужит хорошим сдерживающим фактором.

Романа кивнула.

– Да, будет сразу напоминать о глупости войны.

– Именно. – Премьер-министр улыбнулась, а затем понурилась. – О боже, а что же я скажу Ронии о его ядерных ракетах? Он так гордился ими.

Романа пожала плечами.

– Есть два варианта – признать, что их больше нет, и как-то с этим жить, или же тот, который, я подозреваю, вы выберете – не говорить никому не слова. Пока все верят, что оружие все еще у вас – что может произойти плохого?..

Во второй половине дня премьер-министр провела пресс-конференцию – уверенно и бескомпромиссно. Она отмахнулась от вопросов о сегодняшних странных атмосферных возмущениях, окружив удивительным, практически трепетным вниманием подоходные налоги и все с ними связанное – как будто отдавая дань уважения некому старому другу, побывавшему на волосок от гибели.

Романа же и дальше бороздила Вселенную. Ей удалось остановить одну флотилию криккитцев – а сколько их еще?

Укрывшись в тени Марса, одиннадцать странных силуэтов наблюдали за повисшим беспомощно в ловушке пространства флангом криккитских кораблей. Они вполне могли вмешаться, но им был дан приказ повременить до поры. Вскоре все одиннадцать силуэтов исчезли – один за другим.

Глава 34 Спасение Вселенной

– Я не могу быть во всех местах одновременно, – вздохнула Романа.

Лишь двум существам во всей Вселенной удавалось бывать сразу везде. Одной из таких уникумов была миссис Тамсин Уэллс из Хэмпстеда, что в Северном Лондоне. Под конец одного особо хлопотного дня, вся увешанная требованиями своих детей, мужа, сиделки детей, строителей, личного тренера и коллег по работе, она вдруг поняла, что с нее довольно. Ей оставалось только нанять еще одну сиделку – ну или изобрести машину времени. Налив себе большой бокал белого вина, она задумалась о последнем варианте – и, к удивлению своему, обнаружила, что нарушать законы относительности гораздо легче, чем в рекордно короткие сроки перетаскивать детей из балетного класса в клуб верховой езды. Изобретя машину времени, мисс Уэллс смогла посвятить остаток своей жизни тому, чтобы бывать одновременно везде. В таком положении вещей наблюдалось лишь два недостатка. Хоть Тамсин и прожила долгую и счастливую жизнь, с точки зрения ее семьи миновало всего-навсего десять лет – но каких десять лет! Ни одного пропущенного концерта, ни одного остывшего обеда, ни одного пропущенного визита к стоматологу. Второй минус заключался в том, что семья Тамсин находила все эти махинации со временем донельзя изнурительными. Все это кончилось тем, что как-то раз на удивление бойкая Тамсин, которой только-только стукнуло девяносто три года, выйдя с занятия по бальным танцам, объявила, что порядочно устала, села на скамеечке в парке, поколдовала со своей машиной времени – и вдруг исчезла, словно ее никогда не было, и никто больше ее не видел.

Второй живой душе, что бывала одновременно везде и сразу, даже не требовались усилия Тамсин, чтобы проворачивать такой фокус. Кардинал Мелия был пилотом военной ТАРДИС – до тех пор, пока ему не пришлось вдруг исчезнуть. Причины его исчезновения будут подробно освещены – но чуть позднее.

Предметом философского спора также часто выступало всеприсутствие Бетховена. В основе спорного тезиса лежало утверждение, что все атомы, некогда бывшие гениальным композитором, к настоящему времени были разрушены, поглощены экосистемой и как бы встроены в нее. Какое-то время Бетховен оставался чисто земной проблемой, но позднее, с освоением космоса, ситуация изменилась. Ракетный корабль не мог спокойно навестить планету, пострелять из пушек, а потом взлететь – пусть мизерная, но все же полноправная частица Бетховена прилипала к его обшивке. Таким образом Бетховен быстро сделался вездесущим. Проблемы в этом поначалу не было – количество активно циркулирующих бетховен-атомов вроде как было исчезающе малым в сравнении с общим числом атомов во Вселенной. Но потом один мастер галактической гомеопатии заявил, что концентрация стала столь высока, что теперь впору всю Вселенную величать Бетховеном. И бесполезно было ссылаться теперь на то, что композитора просто использовали в качестве примера для иллюстрации универсального поведения атомов – от этих споров число галактических гомеопатов только удваивалось. Отрицать существование Бетховена было бессмысленно, так как он теперь был повсюду и в любой момент мог начать сочинять музыку снова – надо было только чутко прислушаться.