Доктор Праздник

Ной опять зевнул и положил голову отцу на плечо, выставив руку для Тэйлор. Если бы она была его матерью, если бы они были одной семьей то пребывание их обоих в объятиях Дрю стало бы самой естественной вещью на свете По они не были одной семьей. И она не имела права давать Ною повод думать иначе, даже косвенный. Независимо от того, какой бы привлекательной ей ни казалась эта идея.

В темноте ее нащупал взгляд Дрю, и она моментально забыла, что правильно, а что неправильно. Возможно, это был обман зрения из-за мрака, возможно, этот эффект давало отражение елочных огней, но она готова была поклясться, что в его взоре она прочла томление и грусть. И хотя инстинкт самосохранения безоговорочно велел ей кричать и бежать прочь со всех ног, она шагнула ближе и обняла Дрю за талию, Ной же в этот момент положил ей руку на плечо, тем самым сделав картину завершенной.

На улице шел снег и становилось холоднее. Даже начали замерзать окна. Но в доме всем троим было тепло, мирно и уютно. Вскоре ручка Ноя свалилась с плеча Тэйлор, а рот мальчика раскрылся во сне.

— По-моему, он отключился, — прошептала она и чуть отодвинулась назад, не зная, как далеко ей следует заходить, и боясь поднять глаза на Дрю. Удивительно, но пребывание втроем таило в себе больше интимности, чем поцелуй Дрю, порождая у нее полнейшее смятение чувств и острейшее ощущение близости его тела.

Дрю подавил первоначальное побуждение притянуть ее к себе. Он не был готов расстаться с ней, но шестое чувство подсказывало ему, что и Тэйлор не готова к тому, чтобы остаться, пусть даже пока еще не готова. Со временем он это изменит. И он вовсе не собирался отказываться от мечты о семье и о создании фундамента воспоминаний на всю жизнь.

— У мальчика сегодня был очень длинный день, — произнесла Тэйлор, чтобы разорвать давящую со всех сторон тишину. — Тебе бы лучше пойти наверх и уложить его в постель.

— А ты меня подождешь? — Это был скорее не вопрос, а вызов.

Не доверяя собственному голосу, Тэйлор предпочла ограничиться простым кивком, напоминая себе, что она остается только для того, чтобы переговорить о Ное, а не для того, чтобы провести время наедине с его отцом. Верхний свет все еще не горел. И он не потрудился включить его по возвращении.

— Ты быстро управился, — пробормотала она, чтобы о чем-то говорить.

Он пожал плечами.

— Все, что я сделал, — это снял с него обувь и укрыл его.

— Ты мог не торопиться, — запротестовала она.

— Я не был уверен, дождешься ли ты меня, если я дам тебе шанс улизнуть.

— Я же сказала тебе, что подожду.

Вместо того, чтобы подойти к ней поближе, Дрю направился к окну будто бы для того, чтобы поглядеть на падающий снег. Она вся была напряжена и готова к отпору. Даже в полумраке он ощущал ее настороженность, и это выводило его из себя. Он долгое время вглядывался в ночную мглу, присматриваясь к сверкающим в лунном свете льдинками. И когда он больше не мог терпеть, то произнес:

— Нам надо поговорить.

— Знаю. О Ное.

Он расправил плечи и подошел прямо к ней.

— Об очень многом.

— Вначале о Ное. — Она попыталась говорить уверенно, а получилось настороженно. Поиск опоры и стержня для разговора лишь подчеркивал ее неуверенность в способности владеть собой. Ей самой показалось, что она разговаривает, словно стеснительная и боязливая девушка-подросток, когда спросила: — Не лучше ли зажечь свет?

— Мне и так очень хорошо тебя видно, — мягко проговорил Дрю, вставая рядом с ней у неосвещенного камина. А потом он устроился в уютном гнездышке — в кресле напротив нее — и вытянул ноги под углом к кофейному столику. — Кроме того, мне нравится, как выглядит освещенная елка в темноте.

— Так ты не думаешь, что Ной разочарован?

— Я думаю, что Ною елка полюбилась точно так же, как полюбилась ему ты.

Она рассмеялась.

— Ною полюбится всякий, кто проведет с ним столько времени, особенно женщина. Дети генетически запрограммированы на поиск заменителя мамы. Так что, — стала она уверять его, а еще больше — себя, — на моем месте могло бы оказаться любое существо в юбке.

— Он ни разу не видел тебя в юбке.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю!

— Нет, не понимаю. Зато я знаю, что у моего сына отличный вкус, и он великолепно разбирается в женщинах. — Дрю подался вперед и оперся локтями о колени. Теперь, когда его глаза полностью адаптировались к темноте, он увидел, до чего же она устала. Она была на пределе. Так что не у одного только Ноя день оказался длинным. — Я тебя даже еще не успел поблагодарить как следует, Тэйлор, за то, что ты сделала для нас сегодня. Мне хотелось бы…

— Не надо, — перебила его Тэйлор. Ей не хотелось выслушивать благодарности. Что бы она ни сделала, она это сделала только ради себя, потому что ей хотелось, чтобы все у них было в порядке. Так как тогда она бы имела моральное право удалиться. Подняв руки вверх, она взмолилась, качая головой: — Не надо!

— Чего не надо? — почти взорвался Дрю. — Говорить «спасибо»? Извиняться? Признаваться в том, что я вел себя, как полнейший дурак? Или в том, что я довел собственного сына до чертиков?