Доктор V

Делаю еще пару шагов, разворачиваюсь и пускаюсь наутек. Я успеваю пробежать не больше пяти метров, когда повисаю в воздухе, подхваченная сильными руками. У меня даже нет шанса крикнуть, как Винс резко разворачивает меня лицом к себе и, продолжая держать в воздухе за талию, хватает за затылок второй рукой и притягивает к себе. Все это так неожиданно, что я даже не могу среагировать. Господи, да даже подумать о том, как правильно было бы реагировать в этой ситуации, не успеваю. Потому что в следующее мгновение его горячие губы оказываются на моих, и я практически стону от этого ощущения. Ну почему он так целуется, что у меня покалывает даже кончики пальцев, а волосы на голове словно шевелятся?

Его мягкие горячие губы обхватывают мои по очереди, сминая их. А упругий язык, который я незамедлительно впускаю в свою рот, исследует его и пробует меня. В этот раз наш поцелуй не медленный и чувственный – он жадный и неистовый. Напористые движения языка, уверенная хватка на моем затылке, горячее дыхание.

Я обнимаю Винса за шею, цепляясь за него, как утопающий за соломинку. И тону. В его движениях, вкусе и запахе. Он пахнет кожей – из-за своей куртки, потрясающей туалетной водой и самим собой: силой и мужеством. У меня бы подкосились колени, если бы я стояла на земле, а так, просто слабеют ноги и подрагивают пальцы. И сердце. Оно стоит. Замерло, чтобы своим грохотом не спугнуть момент. И я не думаю. Впервые за весь день мои мысли улетучиваются куда-то, где нет места рациональному мышлению. Они просто растворяются в пространстве под действием эйфории.

Когда мои губы уже распухли и онемели от напора, Винсент наконец отстраняется от меня, и я вижу, как в его глазах пляшут все черти ада, выдавая с потрохами мысли Доктора Ви. Он хочет меня. И не просто хочет. Он как будто дышать не сможет, если не будет касаться меня. И, словно в подтверждение моих догадок, Винс ставит меня на землю, берет мою ладонь и накрывает ею свой пах. Очень твердый пах. Там как будто камень за ширинкой спрятан.

– Этого доказательства тебе достаточно? – резко спрашивает он, обдавая меня тяжелым дыханием.

– Достаточно, – хрипло отвечаю, но не убираю руку, потому что это доставляет мне удовольствие.

– Что еще ты хочешь знать?

– Ни… Ничего. Этого… достаточно.

– Мы можем ехать? – спрашивает он тем же резким тоном, который слегка пугает меня. Я киваю. – Идем.

Винс берет меня за руку и ведет к мотоциклу. Я осматриваюсь по сторонам, радуясь, что жара загнала большую часть людей в кафе и рестораны, и никто особо не бродит по улице. Потому что мне было бы чертовски неловко, если бы кто-то заметил, как сильно я возбуждена и что моя рука лежала на члене Винса. Посреди белого дня.

Винс садится на мотоцикл, шумно выдохнув, снова надевает шлем и следит за тем, как я натягиваю свой на голову, пытаясь застегнуть его дрожащими пальцами. Они пару раз соскальзывают, и он перехватывает инициативу. Мягко оттолкнув мои руки, Винсент застегивает шлем и, подав мне руку, помогает забраться на сиденье позади него. Вжимаюсь в его тело, и уже через пару минут мы отъезжаем от ресторана. Чувствую себя дурой. В который раз за этот день.

– Мама! Ты опять жульничаешь! – возмущенно вскрикиваю я, бросая карты на стол. Смотрю на эту обманщицу, а она широко улыбается мне и отпивает вино из своего бокала. – Так нечестно!

– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты училась считать карты, Эли? – невозмутимо отвечает мама, а я рычу в ответ на это замечание.

Я открываю рот, чтобы высказать свое возмущение, но тут раздается стук в дверь. Бросаю быстрый взгляд на часы: почти девять вечера. Мы переглядываемся с мамой и одновременно пожимаем плечами. Стук повторяется, и я встаю из-за стола, чтобы посмотреть на незваного гостя. Подхожу к двери и, заглянув в глазок, резко отстраняюсь и перевожу на маму полный паники взгляд.

Она приподнимает брови, глядя на меня с хитрой улыбкой, а я кидаюсь к зеркалу у двери и смотрю на себя. Черт! На голове гнездо, именуемое небрежным пучком, а сама я одета в пижамные майку с шортами. И да, без лифчика. Быстро стаскиваю резинку и вместо пучка заплетаю хвост. Приглаживаю свои свежеокрашенные брови и чертыхаюсь, потому что они делают меня похожей на новоявленную звезду «Инстаграма», которая экспериментирует с размером и формой. Вот почему воскресный вечер – это святое, и мужчинам в нем не место. Потому что в такие вечера у нас с мамой всякие бьюти-процедуры. Мы, например, наносим маски на лицо и волосы, красим брови и делаем маникюр. Поскольку у нас беда с финансами, все это делается дома, под приятную музыку и девичью болтовню.

И как мне теперь показаться ему на глаза с такими бровями? Стук становится громче и резче, и я понимаю, что встречи не избежать. Вздыхаю еще раз и открываю дверь. Винсент стоит с занесенной для стука рукой, но не опускает ее, даже когда видит меня. Наверное, именно поэтому и не опускает. Он застыл. Я бы даже сказала, обалдел. Смотрит на мои черные брови в недоумении и, полагаю, не знает, что сказать. Но быстро приходит в себя и выдает:

– Красивые брови.