Доктор V

Тепло, которое разливается по моему телу, не сравнимо ни с чем. Оно словно омывает каждую клеточку, которая подрагивает и отзывается на эти ощущения. А потом внезапно с наших лиц уходят улыбки, и мы уже серьезно смотрим в глаза друг другу. Оба дышим часто, словно нам не хватает кислорода. Я одержима желанием. Хочу, чтобы он сейчас опустил меня ниже, и я могла дотянуться до него поцелуем. Хочу обвить его талию ногами и почувствовать твердость в самой чувствительной части своего тела. Моя кожа горит от потребности, а сердце пропускает удары.

Я мысленно умоляю его сделать это, вкладываю во взгляд всю свою потребность, потому что сама ни за что не решусь съехать ниже и поцеловать первой. Если это сделает он, я позволю. Все позволю, чего бы он ни захотел. И я точно уверена, что Винс это знает. Он не может не чувствовать моего отчаяния. Но через несколько секунд его взгляд меняется, челюсти крепко сжимаются, и он медленно, как будто растягивая удовольствие от нашего тесного контакта, опускает меня на землю. Наши взгляды при этом ни на секунду не отрываются друг от друга. Я до последнего мгновения жду, что он наклонится и поцелует меня. И он это делает: целует кончик моего носа и выпускает из своих объятий. Мне хочется топать ногами и громко кричать на него, требуя настоящего поцелуя в губы. Но Винс делает шаг назад и снова улыбается.

– Поехали, я чертовски голоден, Тыковка.

– Тыковка? – переспрашиваю я, когда Винс поднимает с земли мою куртку, отряхивает ее и протягивает мне.

– Да, ты сегодня пахнешь тыквой. Чертовым шоколадом, корицей и тыквой, – бубнит он себе под нос последнюю фразу.

– Шоколадом с корицей и тыквой? – снова повторяю я, хмыкая. – Но я не пользуюсь такими запахами.

Винс бросает на меня короткий задумчивый взгляд и, покачав головой, выуживает из багажника наши шлемы. Надевает свой, а я тянусь за своим, но Винс отбрасывает мою руку и сам натягивает его мне на голову. Он всегда делает это сам, еще ни разу за последние три недели не позволил мне самостоятельно справляться с такой простой задачей. Такое ощущение, что он делает все, чтобы оказаться ко мне как можно ближе, чтобы прикоснуться ко мне. Но ни разу с момента того поцелуя во французском бистро он не пытался сблизиться сильнее. А мне хочется. Мне так чертовски сильно хочется этого сближения, что я уже скоро на стену полезу. Меня прямо потряхивает, когда он так близко, но не сокращает расстояние между нами.

Я устраиваюсь позади Винса и по привычке крепко прижимаюсь к нему и обнимаю за талию. На прошлой неделе я попросила его хотя бы раз проехаться без шлемов, чтобы волосы развевались на ветру, а в ушах слышать шум ветра. Он обещал подумать, но перед этим прочитал мне долгую лекцию о безопасности на мотоцикле.

– Ты обещал прокатить меня без шлемов, помнишь? – напоминаю ему, когда мы устраиваемся в кондиционированном зале ресторанчика, куда приехали из пустыни.

Винсент улыбается и качает головой. Передает официанту меню, сделав заказ, и тот уходит.

– Ты провоцируешь меня делать нехорошие вещи, Тыковка.

– Ты теперь все время будешь так меня называть? – хмурюсь я.

– Я пытался придумать прозвище, связанное с шоколадом и корицей, но все как-то криво получалось. А тыковка тебе очень идет. А что, не нравится?

– Нормально, – бурчу я, потому что мне, черт побери, еще как нравится. Любое ласковое прозвище из уст Винса мне бы понравилось.

Мой телефон жужжит, и я смотрю на экран. Сообщение от Алекса. Чувствую себя очень-очень виноватой. Настолько виноватой, что хочется накрыть голову руками и зажмуриться, потому что я уже почти два дня игнорирую своего парня. Ну, то есть я отвечаю на его сообщения, конечно. Но не перезваниваю и не поднимаю трубку, когда звонит он. Знаю, это такое малодушие, и взрослые так не поступают. Но я почему-то не могу переступить через себя и поговорить с ним. Ощущение такое, как будто тогда я… изменю Винсу. Хотя по факту не изменяю никому, но словно так и происходит. Господи, все так запутанно и неловко. Ненавижу такие ситуации. А еще себя немножко ненавижу, потому что никак не могу определиться, что мне нужно.

Нет, ну если все расставить по полкам, то получим следующую картину: мне нравится Винс. До дрожи в коленках и визга нравится. У меня от него сносит голову. Хочу быть с ним. Однозначно. Но он вроде как дал понять, что не хочет быть со мной, и при этом почти каждый день приезжает ко мне, и мы вроде как… дружим. Странной такой дружбой, правда. Невооруженным глазом видно, что нас непреодолимо тянет друг к другу, мы постоянно касаемся друг друга, обмениваемся двусмысленными взглядами. На этом все. Мы можем просто обниматься, и это будет ощущаться интимнее, чем сексуальный контакт. От такого взаимодействия трепещет сердце и кружится голова. Но дальше мы не заходим. А я бы хотела. Так сильно жажду этого «дальше», аж сводит все внутри.

Переворачиваю телефон экраном вниз и, подняв взгляд, выпаливаю:

– Винс, ты меня хочешь?