Долбаные города (СИ)

Вирсавия отдала лопату мне, взяла трупоеда на ладонь. Он недовольно, слепо завозился, как детеныш. Вирсавия сказала:

— Так он питается кровью? По-моему, у него нет зубов.

Леви пожал плечами:

— Думаю, он ее впитывает. Через вот эти, ну, сосудики.

— Где у нас значок специалиста по инопланетным животным? В любом случае, он достается тебе.

И с чего я вообще взял, что трупоед — инопланетное существо? А еще с чего я взял, что он вообще существо, а не часть существа? Вирсавия сжала его в кулаке, не слишком сильно, как птичку, которую боялась выпустить.

Так ты безглазый, подумал я, или ты и есть — глаза?

— Так, ну он совершенно точно не кусается.

Эли сказал:

— Ребят, вы думаете тут таких полное кладбище?

Я покачал головой.

— Нет. Я думаю, они связаны с трагедиями. Они жрут жертв. Не просто мертвых людей.

Лия выхватила трупоеда у Вирсавии, поднесла к глазам, так что свет, исходящий от него, осветил ее лицо. Саул сказал:

— Думаю, оно безвредно. Вообще похоже на какой-то орган.

Лия криво улыбнулась, глаза ее стали по-особенному пустыми, а затем она сжала руку, и я услышал треск лопнувшей плоти. Я ожидал какой-то космической жижи, как в мультиках, но из-под пальцев Лии вырвался сноп искр. Все это резко стало похоже на магию, Лия с визгом разжала руку, и я увидел, как трупоеды в земле взрываются один за другим. Смотрелось как ювелирно-крошечные салюты. Мы все отскочили, но не слишком далеко. Искры взлетали вверх, и я понимал, что эти штуки не умирают. Не в традиционном смысле, во всяком случае. Они уходили.

Подземные звезды, подумал я. Сколько их, наверное, должно быть под местом, где были башни-близнецы или, может быть, на руинах газовых камер Освенцима-II.

— Ты чего наделала?!

— Ты убила его!

— Блин, Лия!

Я сказал:

— Отставить панику, дамы и господа. Эта хрень живет и здравствует, она просто отчалила. Не думаю, что проблема решается так просто.

Лия вытянула руку, и Рафаэль направил на нее луч фонарика, я увидел кучу маленьких ожогов, как прыщики или веснушки. Лия не выглядела так, будто ей больно. Белые браслеты шрамов, идущие по запястью вверх, красноречиво говорили о том, что Лия умеет терпеть боль.

— Ладно, — сказал Саул. — Вы лучше подумайте. Если они сразу все так среагировали, то, может, они какая-то одна штука и…

Он не закончил, потому что мы все это поняли, переглянулись, блестя белками глаз в темноте. Кто-то или что-то, частью чего были трупоеды должно было, в таком случае, заметить нас. Мы посмотрели на небо, все вместе, как будто это было движение в заранее разученном танце. Я увидел далекую красную точку самолета посреди белых звезд.

— Все плохо, — сказал Леви. — Все очень, очень, очень плохо.

— Кто поверит чокнутым? — спросила вдруг Вирсавия. — Ну, то есть у нас же нет доказательств.

— Две чокнутые мелкие телки в Салеме устроили такое шоу, что из-за них погибло двадцать человек.

— Это было в семнадцатом веке, Макси!

Я пожал плечами и понял, что мы все еще стоим в правильном кругу у могилы, будто какие-то культисты.

— Давайте успокоимся! — сказал Эли, голос у него был такой жизнерадостный, словно он не стоял на кладбище после наступления темноты, только что посмотрев прощальный личиночный салют. Я взял лопату и принялся возвращать землю с могилы Калева на место, приглаживать ее. Мне хотелось навести порядок. Так делала мама, когда нервничала. Пожалуй, это были единственные моменты, когда она и вправду наводила в нашем доме порядок.

Я не знал, что делать дальше, как действовать, и это приводило меня в отчаяние. Некоторое время все мы молчали, обуреваемые, наверное, похожими чувствами. Кажется, если с тобой случится что-то особенное, то отреагируешь так же, как в любимом фильме. И поэтому даже как-то нарциссически обидно, когда вместо этого просто люто тормозишь.

— Ну, давайте, расслабимся, — сказал Саул. И мы сразу все успокоились, и благодать такая наступила, но на самом деле нет. Я вспоминал вырывающиеся из-под земли снопы искр. Словно Тинкербелл восстала из мертвых.

— Если мы не можем это сфотографировать, — сказал Рафаэль. — Может, нам нужно сказать людям, чтобы они посмотрели сами?

— Да, конечно, все так и бросились разрывать могилы жертв недавнего взрыва в торговом центре, — сказал я. — Зато попадем в сообщество «Пранки, которые зашли слишком далеко». Что тоже приятно.

Лия поднесла ладонь к губам, словно хотела попробовать ожоги на вкус. Вид у нее был совершенно первобытный, и я подумал: ты, дикая тварь, непременно понравилась бы этому стремному богу.

Леви с надеждой спросил:

— Ну что, расходимся?

Саул сказал:

— Пойдете ко мне в гости? Там все обсудим.

Тут, конечно, Рафаэль не выдержал.

— Ты живешь в моем доме! В моем!

Мы двинулись к дорожке, которая должна была вывести нас с кладбища, но я уже ни в чем не был уверен. Мне казалось, что земля подо мной плывет.

— Мои родители ни за что не отпустят меня так надолго в день, когда у меня случился приступ.

— Тогда не спрашивай у них, — я ему подмигнул. Леви цокнул языком, но к телефону не потянулся.