Долг аристократа (СИ)

Гермиона в очередной раз поёжилась — она надеялась, что они и правда почти приехали. Было бы чудесно увидеть поместье прежде, чем ноги окоченеют. Она прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих мыслях, но вдруг ощутила, как снаружи пахнуло теплом и окутало запахом, резким и чужим. Вздрогнув, Гермиона распахнула глаза и увидела, как Бэй невозмутимо одёргивает рукава чёрной водолазки. Его мантия накрывала Гермиону. Она было хотела возмутиться, показать, что не нуждается в подачках, но стало так хорошо, что она решила прикусить язык и оставить заявления о независимости на следующий раз.

Прошлой ночью Гермиона и не надеялась уснуть, поэтому время до рассвета они с Гарри и Роном провели в гостиной факультета. Больше молчали, но Рон после убедительной просьбы рассказал всё, что знал о семье Солсбери. Знал он мало, приравнивал к Малфоям, но, выглянув в окно, когда карета остановилась, Гермиона усомнилась, что Малфои стали бы жить в таком простом и человечном месте.

Поместье Солсбери было большим, но выглядело небогатым. Аккуратным, интеллигентным и даже уютным. Если бы не ветер, пронзающий тело до костей, Гермиона непременно внимательнее рассмотрела бы каменный фасад, живописный сад, больше похожий на естественное порождение природы, сереющие в глубине беседки и полюбовалась бы видом на синеватые в дымке холмы. Но тёмные двери дома оказались привлекательнее, поэтому Гермиона поспешила туда.

Пахнувший в лицо тёплый воздух на краткое мгновение захватил девушку и не позволил вовремя отреагировать на прозвучавший вопрос.

— Извините? — растерянно переспросила Гермиона, поняв, что представительный мужчина во фраке и с сединой в волосах ожидал от неё какого-то ответа.

— Могу я взять вашу мантию, мисс Грейнджер? — всё так же вежливо повторил он.

Получив согласие, он аккуратно подцепил пальцами мантию с плеч девушки, а потом и вторую. Осознание, что Бэй остался на улице в одной водолазке, заставило Гермиону смутиться. Она уже хотела вернуться, но хлопнули двери — и Бэй появился сам.

— Мистер Солсбери, — кивнул дворецкий.

— Маршалл, — поприветствовал его Бэй и тряхнул волосами. — Для мисс Грейнджер всё готово?

— Как вы распорядились.

Гермиона наклонилась к парню ближе и неловко прошептала:

— Извини, что оставила тебя без одежды.

Произошло чудо — Бэй улыбнулся, и только тогда Гермиона поняла, как двусмысленно это прозвучало. Времени на смущение не было: появился слуга с багажом, а Маршалл пригласил её следовать за ним.

Это было не похоже ни на Нору с её лихорадочно-семейной атмосферой, ни на дом на площади Гриммо, где из любого угла на тебя мог выпрыгнуть непрошенный призрак прошлого. Гермиона вслед за Маршаллом шагала по накрытым ковром ступеням, касаясь резных перил и чувствуя на себе взгляды портретов. В первое мгновение ей захотелось втянуть голову в плечи, но гордость возобладала — Гермиона смело взглянула в лицо своему страху.

В воспоминаниях шумели визгливые проклятия разгневанной миссис Блэк, которая не терпела незваных гостей и не могла смириться с забвением. Предки Бэя же были крайне тихими, но разглядывали Гермиону с нескрываемым любопытством. Перешёптывались между собой, передавая от портрета к портрету свои соображения. До Гермионы донеслось только одно слово: «милая», которое вызвало у неё мимолётную улыбку.

Маршалл провёл её по коридору с наглухо запертыми дверями. Гермиона подумала, что в огромном поместье из жильцов теперь только она с Бэем да прислуга. И снова — от этого осознания стало одновременно легче и страшнее. Дворецкий молча указал на одну из дверей и чуть склонил голову. Гермиона решила, что нужно что-то сказать, но тут возникла музыка.

Она лилась будто бы отовсюду, нежная, ясная и такая светлая, что у Гермионы в груди тяжело заскребло от тоски. Она удивлённо заозиралась, желая обнаружить источник, но её поиски прервал Маршалл:

— Миссис Солсбери музицирует каждый день перед обедом.

— Могу я её увидеть? — вдруг спросила Гермиона, испытав острое желание увидеть женщину, которая могла извлекать такие звуки из фортепиано.

— Госпожа живёт в северном крыле. Вы не столкнётесь с ней случайно.

«Только если она пожелает», — закончила для себя Гермиона и вошла в комнату, прикрыв за собой дверь.

Чемоданы стояли у широкой кровати с балдахином, которая тоже выглядела очень простой, но, безусловно, дорогой. Но, несмотря на внешнюю простоту и уют, Гермиона всё равно не испытала ничего, кроме усталости и бессилия. Погрузившись в глубокое кресло, она уткнулась лицом в колени, касаясь пола кончиками пальцев. Она вся превратилась в слух, впитывая в себя удивительную мелодию. Гермиона будто бы видела, как тонкие пальцы перебирают клавиши. Мать Бэя она представляла не иначе, как высокой, статной, тонкой и такой же холодной и черноволосой, как и сын. Но девушка была уверена, что такая музыка не могла выходить из-под рук кого-то оледеневшего.