Долг, честь, мужество

— Извините, Мирон Брониславович, я сразу не представился, как-то из головы вон. Я майор милиции Рогов, начальник отделения уголовного розыска.

— Что вам от меня нужно? — перейдя на «вы», быстро заговорил Остроух. — Свое я отбухал от звонка до звонка. Советская власть меня простила. Годами проверялся. Что еще? — И вдруг он весь как-то обмяк и надрывно выдавил из себя: — Люди токмо не простили. Из села уехал, так в городе встречи случаются. В глаза чуть не плюют и указывают как на иуду... — Остроух умолк и обессиленно опустился на колоду.

— Мирон Брониславович, вы давно знаете Дымшу? — нарушил молчание майор.

Старик вздрогнул.

— Одной веревкой были связаны. Только он в десятских ходил. И он свое отбыл.

— Это известно, — вставил майор, а сам подумал: «С таким надо напрямую». И сказал, глядя на собеседника в упор:

— Дымша убит. Обстоятельства привели к вам...

Остроух вскочил.

— Никаких обстоятельств! Ишь, куда заворачиваете! Дымша там, а я здесь! Из города, почитай, десяток лет не отлучался. Обстоятельства... Нет, мил человек, если что, то по старому делу спрашивай...

— Вы знали, что у него имеется библия в золотом окладе? — перебил майор.

— Не токмо знал, а и в руках вот этих держивал, — с вызовом ответил Остроух. — Постой, постой, гражданин начальник... Из-за нее и порешили раба божьего?

«Что он, догадливого простачка из себя разыгрывает?» — подумал майор и, не отвечая на вопрос Остроуха, задал свой очередной вопрос:

— Как она попала к нему?

— К нему ничего не попадало. Сам брал. Перед начальством угодничал. А книгу эту в рождественское служение в соборе взял. Служку церковного медным крестом взгрел по башке и приказал под страхом смерти молчать...

— Во время следствия по вашему делу почему не сказали об этом? — строго спросил Рогов. Старик съежился.

— Об этом не спрашивали. Без того хватило по самую завязку.

— Какова ваша роль в разбойном нападении?

— В храм не входил. А потом, не скрою, книгу нес, когда десятский закуривал, — с готовностью ответил Остроух.

— Где же она хранилась столько лет, пока Дымша отбывал наказание? — поинтересовался майор.

— Это мне неведомо, — в голосе Остроуха прозвучало сожаление. Добавил: — Уже потом, после отсидки, был я как-то у него в отцовском доме. Выпили на радостях, крепко выпили. О прошлом молчали. Дымша сильно захмелел и книгу ту мне показывал. Позавидовал я ему тогда. Подумал, что у него жизня сразу через отца налажена, а теперь вот еще библия есть, вся в каменьях и в золотище. А у меня портки да бушлат и жилья своего нет, сестра приютила...

— И как же вы расстались? — перебил майор.

— Долю я потребовал. Стращал властями. За грудки хватались, — надрывно рассказывал Остроух. — Он, чертяка, в силе мне не уступал, хотя и старше был... Я только стращал. Куда там к властям? Такая каша заварится... Однако тревожил я его, Изосима Карловича, — старик оживился. — Письмами тревожил: поделись, мол, хоть частью...

— Отвечал? — спросил майор.

— На письма-то? Каждый раз. То зло, то смиренно. Но делиться отказывался, — охотно сообщил Остроух.

— Письма сохранились?

— Последнее, мабуть, имеется. В доме надо пошукать, — и Остроух принялся складывать инструменты.

Около часа он старательно искал письмо и наконец беспомощно опустился на стул.

— Судьбища проклятая, костлявой рукой за глотку хватает. Выходит, все брехал Мирон. Надо ж, запропастилось... — и тут старика озарило: — Постой, не Галина ли его в книгах унесла? Получается, гражданин майор, что звонить сестре придется.

Вышли на улицу, которая уже тонула в сумерках, и направились к будке телефона-автомата. Лейтенант Воронин незаметно шел сзади.

Остроух набрал номер.

— Позовите Галину Брониславовну... Галя, те две книги, что ты унесла, у тебя? Там письмо нужное было... Ать, нечистая сила! Когда ж ты успела?.. Погодь, — и Остроух повернулся к майору:

— Будь она неладна. Какую-то кастрюлю и две книги о царях продала. Про письмо не знает.

— Если мы к ней наведаемся, ничего? — спросил Рогов.

— К сестре-то? В любой час, — ответил Остроух и крикнул в трубку: — Галя, я к тебе иду.

Гале оказалось лет под семьдесят. Высокая, худая, подвижная старуха приветливо поздоровалась с пришедшими и, смахнув фартуком с мягких стульев невидимую пыль, предложила сесть. Потом, виновато поглядывая на брата, рассказала, что иногда продает любителям старинные вещи и книги. Куда, мол, ей, старухе, их беречь?

— А письмо там было? — выспрашивал брат.

— Может, и было, Мироша. Кто его знает...

— Вспомнил! — Мирон шагнул к сестре. — Оно лежало в той книге, где нарисована царица с Потемкиным.

— Что ж теперь вспоминать, Мироша? Кабы я знала, — оправдывалась сестра.

— Галина Брониславовна, — вмешался в их разговор майор, — а вы не помните, как выглядел покупатель?

Старушка сокрушенно вздохнула и, виновато глядя на брата, ответила:

— Дюжий такой парень. Пиджак у него замшевый, коричневый и длинный. Очки темные и чемоданчик узенький.

— А почему он вдруг именно к вам подошел? — поинтересовался Рогов.

— Сама в толк не возьму. Почитай, за добрый квартал остановил и очень вежливо спросил, не продаю ли я книги...