Долг чести

– Так ты сделал это или нет? – задал прямой вопрос Дарлинг, впившись глазами в лицо своего вице-президента. В душе он проклинал Келти за то, что тот вынудил его заниматься еще одной проблемой в дополнение к тем многочисленным несчастьям, которые обрушились на администрацию, но статья, опубликованная в газете «Вашингтон пост», не оставила ему выбора.

– А почему ты бросил меня на произвол судьбы? Почему по крайней мере не предупредил?

Президент обвел рукой вокруг, по сторонам Овального кабинета.

– Находясь здесь, ты многое можешь сделать, но многого и не можешь. Например, не имеешь права вмешиваться в уголовное расследование.

– Только не говори мне об этом! Столько до тебя…

– Это верно, и все до одного жестоко расплачивались за такие необдуманные поступки. – Роджер Дарлинг не сказал Келти: в прикрытии нуждается не мой зад, а твой. Я не собираюсь из-за тебя рисковать своей политической карьерой. Это было ясно и без слов. – Ты не ответил на мой вопрос.

– Послушай, Роджер!… – угрожающе прошипел вице-президент, но Дарлинг остановил его, подняв руку, и спокойным голосом проговорил:

– Эд, у меня разваливается экономика. В Тихом океане погибли экипажи двух подводных лодок. У меня нет ни времени, ни желания заниматься спорами. Я не могу ставить на карту политическую стабильность страны. Отвечай на вопрос. – Тон президента сделался повелительным.

Келти покраснел и, прежде чем ответить, склонил голову вправо.

– Ну хорошо, я люблю женщин и никогда не скрывал этого. Мы с – женой понимаем друг друга, она не имеет возражений. – Он снова посмотрел на Дарлинга. – Но я никогда, слышишь, никогда за всю свою гребанную жизнь никого не преследовал, не принуждал и не насиловал. Никогда. В этом не было надобности.

– А Лайза Берринджер? – спросил Дарлинг, отыскав имя в лежащих перед ним записях.

– Она была прелестной девушкой, такой искренней, такой умной, и уговаривала меня пойти на… ты понимаешь на что. Я объяснил ей, что это невозможно. В том году мне предстояли перевыборы, да и вообще она была слишком молодой. Ей нужен был мужчина ближе по возрасту, чтобы женился на ней, чтобы у нее были дети и хорошая семья. Она очень расстроилась, начала пить – может быть, пристрастилась к наркотикам, но в этом я не уверен. Как бы то ни было, однажды вечером она ехала по кольцевой автодороге и врезалась в устой моста, Роджер. Я присутствовал на ее похоронах. Я в хороших отношениях с ее родителями – по крайней мере был до недавнего времени, – поправился Келти.

– Она оставила записку, предсмертное письмо.

– И даже не одно. – Келти сунул руку в карман пиджака и достал два конверта. – Меня удивляет, что никто не обратил внимания на дату на том письме, которое находится в ФБР – оно написано за десять дней до смерти. Вот это написано за неделю, а это – в день смерти. Мои сотрудники нашли их" Полагаю, что третье обнаружила Барбара Линдерс. Ни одно из писем не было отправлено по почте. Думаю, ты заметишь разницу в тексте этих писем, в тексте всех трех писем, по сути дела.

– Линдерс утверждает, что ты…

– Дал ей наркотик? – Келти покачал головой. – Ты знаешь о том, что я много пил, знал об этом, когда пригласил войти в твою команду. Это верно, я был алкоголиком, но последний раз пил два года назад. – По его лицу промелькнула кривая улыбка. – Теперь моя сексуальная жизнь даже улучшилась. Но вернемся к Барбаре. В тот день она чувствовала себя больной – гриппом, по-моему. Она пошла в аптеку на Капитолийском холме, получила рецепт и…

– Откуда тебе это известно?

– Может быть, я веду дневник. А может, у меня просто хорошая память. Как бы то ни было, я помню день, когда все это произошло. Один из моих сотрудников проверил рецепты в аптеке, и, возможно, на флаконе была надпись, запрещающая принимать спиртное в сочетании с таблетками. Этого я не знаю, Роджер. Когда у меня бывала простуда – давно, несколько лет назад, – в качестве лекарства я пил бренди. Черт возьми, – признался Келти, – я прибегал к алкоголю во многих случаях жизни. Вот я и налил ей немного, и она стала очень послушной. Пожалуй, слишком послушной, но в тот момент я изрядно набрался сам и решил, что это объясняется моей широко известной привлекательностью для женщин.

– Так что же ты хочешь сказать мне? Что ты не виноват?

– А ты считаешь, что я похотлив, как старый козел, никогда не застегиваю штаны? Пожалуй, дело обстоит именно так. Я беседовал со священниками, с врачами, даже обращался в больницу – потратил много времени на это. Наконец, обратился к ведущим нейрохирургам на медицинском факультете в Гарварде. По их мнению, в человеческом мозгу есть участок, управляющий нашими желаниями, – это теория, но достаточно обоснованная. У некоторых людей такое поведение связано с гиперактивностью. В детстве я был гиперактивным ребенком. Даже сейчас не сплю больше шести часов ночью. Да, Роджер, меня можно обвинить во всем этом, но я не насильник.