Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

По поручению Бела Куна он известил Тибора Самуэли и других товарищей, скрывавшихся в подполье, где безопасней переходить границу. Да, Тибору и всем, кто был в его отряде, надо во что бы то ни стало укрыться: если схватит контра — изрежет на куски.

Владимир сказал, что собирается в Шопрон.

— У меня еще есть поручение дня на два-три, — сообщил Хайду. — Бела просил подготовить несколько явок. Потом попытаюсь пробраться в Австрию. Или в Чехословакию. Если проскочишь в Вену, передай Беле: все, кому грозит опасность, вовремя предупреждены…

Бенедикт порылся в кармане.

— Вот. Возьми. Королевские деньги.

— Да у меня есть, — соврал Владимир.

— Бери, бери. Пригодятся в дороге.

— А ты останешься без денег?

— Я дал тебе половину. Половину оставил себе, — соврал Бенедикт. — Кроме того, я венгр, мне все-таки легче.

— Прощай, друг. До встречи в Вене!

Через час Урасов постучал в дверь квартиры Ирэн.

Это было так неожиданно для девушки! Она закрыла ладонями рот, подавив крик радости, ее темные глаза наполнились слезами.

Ирэн рывком прижалась к груди Владимира.

— Боже мой, как я счастлива, что снова вижу тебя! Но тебе нельзя оставаться в Будапеште. Тебя расстреляют!..

— Или повесят, — добавил Владимир.

«На Шопрон — 21.16», — вдруг вспомнил Владимир расписание поездов. Да, на Шопрон. Оттуда — к австрийской границе, переходить ее нелегально. Чем скорее, тем лучше — пока царит неустойчивое положение.

Сказал о своем намерении Ирэн. Она сразу засуетилась, что-то собирая.

— Это нам в дорогу. Я поеду с тобой. Мне тоже здесь не поздоровится.

— А не лучше тебе скрыться в деревне, ты говорила, что у тебя там тетя?

От гнева Ирэн залилась краской. Она произнесла на одном дыхании:

— Я не была смелой. Но научилась быть смелой. У тебя! А ты растерял свою отвагу?

— Ира, успокойся. — Владимир часто называл ее так. — Пойми, я не хочу подвергать тебя опасности. Ты дорога мне…

Ирэн на миг задумалась. Убежала в соседнюю комнату, пошепталась с матерью. Возвратилась.

— Дай твой палец.

Ирэн ловко надела золотое обручальное кольцо. Потом второе кольцо, тоньше, надела себе.

— Если в дороге спросят, кто мы, скажем — муж и жена. — И произнесла по слогам: — Кон-спи-ра-ци-я!

На вокзале многолюдно. Владимир и Ирэн стали в очередь за билетами. Выручили деньги, которые дал Хайду: в кассе принимали только старые, королевские бумажки зеленого цвета. Но зато никто не спросил документов! Поезду предстояло стоять по маленьким станциям, полустанкам. Что ж, хорошо: власти меньше обращают внимания на такие тихоходы. Деньги Советской республики Урасов еще в доме Ирэн спрятал в бритвенный футляр. Полчаса томительного ожидания в вагоне — и наконец поезд тронулся.

В Шопрон прибыли утром. И вновь захолонуло сердце: что теперь делать? Что уготовил им этот город? Направиться сразу же на запад? Прямиком, через центр, или в обход, окраинами? Первое — опасней, второе займет много времени, да и тоже небезопасно плутать по незнакомым местам. А что на дорогах? Есть ли там контрольные посты, патрули? В любом случае, как ни прикидывай, — риск. Шопрон — это ведь гнездо контрреволюции… Поколебались, пошептались, выбрали: попытаться на сутки остановиться в гостинице. Там многое станет ясным.

К гостинице подошли с настороженностью. Ирэн потянула Владимира за рукав:

— Может, не надо в гостиницу? Как-нибудь перебьемся?

— Как-нибудь — это будет еще хуже. Скорей обратят на нас внимание.

Портье вежливо поздоровался:

— Какими деньгами будете платить? Белыми или зелеными?

— Что же, пока берете белые, заплачу белыми, а зеленые придержу. Нам однокоечный номер. — И объяснил портье: — У меня денег в обрез, обойдемся с женой и без удобств.

Странно, что в гостинице все еще принимают деньги Советской республики. Непонятно.

…Наконец наступил вечер. Завтра — последний переезд к границе. Скорей бы!

…Резкий стук в дверь:

— Военный патруль. Открывайте!

Владимир протянул удостоверение, полученное в миссии российского Красного Креста: «Военнопленный Василий Игнатович Чупин».

— Комиссар? Бежишь?

— Какой же я комиссар? Я военнопленный, работал грузчиком на вокзале. Женился. Вот жена моя.

Штатский перевел взгляд на Ирэн, молчал, думал о чем-то. «Не надо давать ему передышки», — пронеслось у Владимира, и он продолжал:

— В Будапеште положение темное, порядка нет. Голодно. Хватит! Еду домой, в Россию!

Контрразведчик сложил удостоверение, протянул Урасову.

— Идем дальше! — скомандовал солдатам.

«Подействовало!» — облегченно вздохнул Владимир.

…Они покинули гостиницу с таким чувством, словно вышли из тюрьмы. Снова — в путь!

Настроение Владимира поднялось, прибавилось бодрости и уверенности.

Улица! Простор! Направо — к вокзалу. Повернули за угол. Проклятье! Сразу столкнулись с патрулем: два солдата и третий в сером пальто, но в военной фуражке. Владимир и Ирэн посторонились, пропустили патруль и направились дальше. Владимир не успел сделать нескольких шагов, как раздался резкий окрик: «Сто-о-ой!» Вздрогнул. Не от неожиданности, а оттого, что крикнули по-русски. Подбежали, схватили за руки. Щелкнули наручники.