Долг. Мемуары министра войны

Это совещание оказалось прологом к многочисленным дискуссиям ближайших месяцев. Очевидно, что президент рассуждал здраво и взвешенно, его комментарии и вопросы были всегда по делу. Безусловно, он не забывал о политике, но, в отличие от Байдена и Эмануэля, не позволял политике им руководить. Кстати, совещание это состоялось в сорок восьмой день рождения президента. По предложению Леона Панетты я спросил Обаму, что он хочет в подарок – вертолет за миллиард долларов или истребитель F-22? Он глубоко задумался.

Полторы недели спустя я спросил Картрайта, может ли Маккристал включить в свой запрос отдельной строкой инструкторов и военных специалистов, общей численностью до 7500 военнослужащих? А что касается боевых подразделений, этот вопрос мы отложим до января, поскольку все равно их не развернуть до конца весны. В общем и целом, если кратко подвести итог, по состоянию на середину августа я по-прежнему ратовал за относительно малое подкрепление к осени и считал любые дальнейшие шаги возможными только после первого января, в зависимости от результатов тщательной оценки ситуации.

Между тем Холбрук делал все возможное, чтобы добиться поражения Карзая на выборах 20 августа. Ричард в течение нескольких месяцев публично рассуждал о необходимости «равных условий» для всех кандидатов в президенты Афганистана, в том числе равной безопасности, равного доступа СМИ и транспорту, чтобы у всех была возможность агитировать за себя по всей стране. В действительности он добивался того, чтобы достаточное количество надежных кандидатов не позволило Карзаю получить большинство голосов в первом туре, а во втором туре нынешний президент вполне может проиграть. В отличие от афганских президентских выборов 2004 года, когда Соединенные Штаты сделали твердую ставку на Карзая, за несколько месяцев до выборов 2009 года наша позиция в отношении кандидатов фактически сводилась к нейтралитету. Правда, Холбрук и посол США в Афганистане Карл Эйкенберри обнадеживали других кандидатов, встречались и фотографировались с ними, посещали предвыборные митинги и давали полезные советы. Карзай, возможно, не был идеальным президентом, думалось мне, но прекрасно понимал, что происходит в его собственной столице, и был вполне осведомлен о стремлении американцев от него избавиться. Как позже рассказывал нам Питер Лавой, старший офицер разведки, выступавший на заседании СНБ, Карзай сознавал, что Соединенные Штаты – администрация Обамы – отдаляются, и потому обратился к племенным вождям, рассчитывая переизбраться с их помощью.

Выборы были омрачены серьезными проблемами с безопасностью – и крупным мошенничеством, которое затеял Карзай. Ему не удалось добыть волшебные 50 процентов в первом туре, но он тем не менее сам себя назначил на второй срок. Получилось некрасиво: наш партнер, президент Афганистана, замарал не только себя, но и нас. Специальный представитель Генерального секретаря ООН в Афганистане Кай Эйде впоследствии представил министрам обороны стран НАТО доклад о выборах; на заседании он присел рядом со мной и, прежде чем взойти на трибуну, шепнул, что упомянет вслух о вопиющем иностранном вмешательстве, не конкретизируя, но мне следует знать, что он имеет в виду Соединенные Штаты и Ричарда Холбрука. Наши будущие отношения с Карзаем, чрезвычайно проблематичные, как и его критика в наш адрес, во многом объясняются именно этими неуклюжими попытками устроить «доморощенный путч».

* * *

На протяжении двух с половиной лет я предупреждал о рисках, связанных со значительным увеличением американского военного присутствия в Афганистане, и за этот период численность нашего контингента возросла с 21 000 до 68 000 военнослужащих. Я разрывался между историческим опытом, который буквально кричал об осторожности, и запросами командиров на местах, уверявших, что им необходимо больше войск для выполнения миссии, порученной им президентом и мной. Три очень разных командующих – Макнейл, Маккирнан и Маккристал – в один голос просили подкреплений. Я был убежден – и Майк Маллен разделял мои чувства, – что при администрации Буша войне в Афганистане не уделялось должного внимания и на нее не выделялось достаточно ресурсов. Но сколько все-таки требуется солдат, пока их не окажется слишком много, пока афганцы не перестанут видеть в нас союзников и соратников? Опросы, которые проводило посольство, свидетельствовали, что в 2005 году около 80 процентов афганцев считали нас союзниками и партнерами; летом 2009 года, после почти восьми лет войны, это число снизилось до 60 процентов.