Долг. Мемуары министра войны

В начале июня я полетел в Сингапур на ежегодный Азиатский саммит по безопасности «Шангри-Ла», организованный лондонским Международным институтом стратегических исследований. Заседания проходили скучно, однако на саммит прибыли высокопоставленные руководители оборонных ведомств со всей Азии, благодаря чему представилась возможность укрепить двусторонние отношения со многими государствами региона; кроме того, меня просили произнести вступительную речь. Поскольку участники саммита активно обсуждали в кулуарах отмену моего визита в Китай, в своем выступлении я решил затронуть этот вопрос – и двусторонние отношения в более широком контексте. Заместитель начальника Генерального штаба НОАК генерал Ма, представитель Китая, сидел в первом ряду. Я напомнил преимущественно азиатской аудитории, что президент Обама и Председатель КНР Ху Цзиньтао согласовали в прошлом ноябре «условия развития стабильного и крепкого военного сотрудничества» между двумя нашими странами. Я добавил, что ключевые слова здесь – «стабильный» и «крепкий»; подобные эпитеты вряд ли применимы к отношениям, которые «прерываются вследствие капризов политической погоды». Китайцы прекратили военное сотрудничество с США из-за продажи американцами оружия Тайваню, сказал я, но в этом нет никакого смысла. «Во-первых, поставки американского вооружения Тайваню начались не вчера… Во-вторых, Соединенные Штаты в течение многих лет наглядно и убедительно демонстрировали, что мы не поддерживаем независимость Тайваня… Наконец, поскольку Китай наращивает собственную военную мощь и в значительной степени сосредоточивает ее именно против Тайваня, поставки американского оружия Тайваню являются важным элементом поддержания мира и стабильности по обе стороны пролива[114] и во всем регионе». Я указал, что сделка по продаже оружия Тайваню отнюдь не препятствует укреплению американо-китайских политических и экономических связей, равно как «не мешает развивать сотрудничество в области безопасности, представляющее взаимный интерес… Но почему-то лишь военное сотрудничество по важнейшим вопросам взаимной безопасности оказалось заложником нынешнего конфликта, поводом для которого послужили, честно говоря, старые новости».

Когда начались вопросы из зала, отставной генерал НОАК попытался снова вернуть обсуждение к продаже оружия Тайваню. Я ответил, что китайцам, когда мы восстанавливали дипломатические отношения в 1979 году, было прекрасно известно, что поставки американского оружия Тайваню будут продолжаться. Почему же тогда, спросил я, Китай до сих пор цепляется за этот довод? Ответ генерала был честным – и весьма информативным. Китай, по его словам, не стал возражать в 1979 году против продажи Тайваню оружия, «потому что мы были слабыми. Но теперь мы обрели силу».

Возможно, самой важной среди множества моих встреч в Сингапуре стала встреча с президентом Южной Кореи Ли Мен Баком. Мне очень понравился Ли, человек здравомыслящий, реалистичный и настроенный проамерикански. (В отличие от его предшественника, президента Но Му Хена, с которым я встречался в Сеуле в ноябре 2007 года и который показался мне, во-первых, противником Америки, а во-вторых – слегка безумным. Так, он поведал мне, что главную угрозу безопасности в Азии олицетворяют Соединенные Штаты и Япония.) Чуть более двух месяцев назад, 26 марта, Северная Корея устроила дерзкую провокацию, потопив южнокорейский военный корабль «Чхонан». Ли сказал мне, что предупредил китайского премьер-министра: Север должен «осознать всю тяжесть последствий». Я согласился, что отсутствие адекватной реакции на случившееся побудит преемника Ким Чен Ира и «далее похваляться военными успехами», а также «породит ощущение безнаказанности». Ли предложил убедить ООН ввести экономические и дипломатические санкции против Северной Кореи и прибавил, что нам нужно провести в ближайшее время совместные военные учения, чтобы показать свою силу. Мы уже договариваемся о дальнейших учениях, напомнил я, но Соединенные Штаты готовы принять рекомендации Южной Кореи по продолжительности и масштабу этих учений. Ли твердо заявил, что о возврате к шестисторонним переговорам по ядерной программе Северной Кореи не может быть и речи, «пока они не признают свою вину и не компенсируют потери». Я поддержал его: «Возобновление шестисторонних переговоров должно рассматриваться как награда; всякое действие влечет за собой последствия, а уже потом переговоры».