Долг – Отечеству, честь – никому…

Вот, например, как обстояли дела на Балтийском флоте. Сенатор Фишер пишет: «По доносу, что в Кронштадте разворовано всё – и экипажеские магазины, и госпитали, и пожарная команда, – послали генерала Перовского[43]на следствие; в это время госпиталь заключил договор о покупке белья, между тем как там хранился целый комплект. Его выводили на свет как новый, по уплате подрядчику денег вновь запирали в цейхгауз, и на следующий год опять представляли в качестве новой поставки. Когда узнали, что едет Перовский, стали жечь это бельё, жгли несколько дней с утра до вечера, и всё-таки Перовский застал ещё corpus delicti[44], объект преступления»¹⁹.

О времена, о нравы!..

* * *

…Александр Казарский отправлялся в Николаев не без волнения. Во-первых, он хорошо знал и Черноморский флот, воспитавший его, и город Николаев, где прошла нелёгкая морская юность. Знал он и адмирала Грейга, да и его жену, «блистательную Юлию», причём – не понаслышке. По крайней мере, нравы, царившие вокруг этого семейства, Казарскому были хорошо известны.

Но было и второе обстоятельство: в этот раз он приехал сюда не просто так, а с особой миссией, возложенной на него самим императором. Как докладывали, на Черноморском флоте, с попустительства адмирала Грейга, творились форменные безобразия; казнокрадство достигло невиданных масштабов… непробиваемая коррупция… Снятие Грейга со своего поста являлось делом ближайшего будущего, тем более что уже имелся достойный кандидат на это место – контр-адмирал Лазарев. Но сейчас вновь назначенный начальником штаба флота Лазарев был не в силах даже сформировать небольшую эскадру для отправки на Босфор – обер-интендант Критский буквально взбеленился, не желая выделить и копейку для дополнительного ремонта кораблей. И это несмотря на особые полномочия, данные Лазареву Государем! С чего бы вдруг? Уж не потому ли, что у контр-адмирала Критского оказалось рыльце в пушку?..

Вообще, флигель-адъютант Казарский был откомандирован на Черноморский флот для содействия в организации отправки к Босфору Черноморской эскадры, то есть в помощь контр-адмиралу Лазареву. Но это – для всех, официально. Но было и неофициальное поручение лично от императора Николая: произвести тщательную ревизию тыловых служб флота, в том числе – разобраться с частными поставками строительного леса, хлеба, металлов, текстиля, медикаментов и пр. Таким образом, разобраться с коррупцией.

По прибытии на место Казарский быстро сошёлся с адмиралом Лазаревым, и уже 13 марта 1833 года он отправил в Петербург депешу следующего содержания:

«При перевозке с берега войск и тяжестей не произошло ни малейшей потери, хотя корабли стояли в открытом море верстах в 3,5 от берега и не употреблено других гребных судов, кроме принадлежащих Черноморской эскадре»²⁰.

Но оставалось главное – масштабная ревизия.

* * *

В этот раз, подъезжая к городу своей юности – Николаеву, – Казарский был несколько мрачен. Ему не давали покоя мысли о давнишнем приятеле, правда, ныне покойном: о Карлуше Дале. Это был славный и умный парень, страстно увлекавшийся астрономией. А потом Карл внезапно умер, в свои-то двадцать шесть. Там же, в Николаеве, где они когда-то познакомились и неплохо проводили время – Карл, его брат Владимир[45] и Казарский. После смерти Карлуши его безутешная мать, как рассказывали люди, всё время повторяла:

– Они его отравили… отравили!

Кто «они» и почему именно «отравили», – тогда, пять лет назад, подобных вопросов никто не задавал. Сейчас же Казарскому это вспоминалось всё чаще и чаще…

Дали появились в Николаеве в 1805 году, приехав туда из местечка Луганский Завод (Луганск, Малороссия); ещё до переезда в семье родились два старших сына – Владимир и Карл (позже появились ещё два сына: Лев и Павел). Глава семьи, Иван Матвеевич, служил в Николаеве главным доктором Черноморского флота и портов, здесь же и умер в октябре 1821 года, на 57-м году жизни, оставив на попечение вдовы шестерых детей.