Долг (СИ)

Лорин бросил взгляд в ванну, а потом вновь взглянул на меня. Какие же у него всё-таки красивые черты лица. Знаете, есть парни с мягкими чертами лица и если такой человек злиться, то ты будешь испытывать смешанные чувства, поскольку внешность его страха не внушает. А в моём случае всё было вроде бы просто, но с другой стороны крайне непонятно. Тёмные почти идеальные брови, тонкий нос, чувственные губы, но мужская челюсть и эта щетина будто делают из него какого-то прелестного злодея. На контрасте. Нет, он действительно красив, но вот знаете, когда он злится, то мне становится страшно. Этот тяжёлый и пронизывающий взгляд, чуть сдвинутые брови или наоборот поднятые и моё сердце уже бьётся в пятках, но когда он тихо говорит, взгляд лишается былой агрессии и наполняется чем-то нежным и тёплым. Я к тому, что его слишком мужская внешность вводит меня в заблуждение.

— Ты специально обещаешь мне мир, чтобы потом послать меня? — слегка качнул он головой. — Я тебя прошу этого не делать.

Внутренняя война унялась и уступила место недоумению.

— Почему? — задала я вопрос.

Нет, я и не собиралась, просто… так странно слышать подобное от него.

Только сейчас поняла, что мы почти нормально говорим. Тихо, спокойно. Да, я поревела, но без этого никак, тонкая душевная организация, сами понимаете.

Блондин как-то глубоко вздохнул и вдруг сел на пол, облокотившись спиной об нашу ванну. Одну ногу согнул в колене, а вторую спокойно вытянул. И профиль у него красивый. Волосы ухоженные. Из заколки растрепались, но это ничуть не умаляло его шарма и привлекательности. Вот почему такая внешность досталась именно ему? Где справедливость?

— Потому, что я не такой сильный, как кажется и я не смогу смириться с тем, что ты будешь издеваться надо мной в таком вопросе, — с трудом выдавил из себя Лорин, чуть отвернув от меня голову. — Поэтому я тебя очень прошу этого не делать.

Из могилы показался не только палец, но и счастливое, грязное лицо моей старушки надежды. Живая, подстрекательница. Вдруг, ушла злость и терзания. Я устала, и мне чисто по-человечески захотелось его обнять. Он боится. Он признаёт… свою уязвимость. Знает, что будет больно и боится этого. Так… по-моему.

— А я мирилась, — вспомнила я и подала свой голос. — Множество раз. Иногда ты даже не замечал, как отвергал мои попытки сблизиться…

— Я всё помню. Я даже представить не могу через что ты прошла, — тихо перебил он меня, по-прежнему глядя куда-то в сторону выхода. — Если бы меня так каждый раз посылали… Не знаю, попытался бы убить обидчика, уйти, заставить его или её страдать. Но твоему терпению я могу лишь завидовать.

Боги, он понимает. Он всё же это понимает! А я уже думала, что действительно, с монстром живу.

— Отчасти виновато не терпение, а страх. Я ведь за себя постоять не могу, за меня некому вступиться, поэтому я и терпела, мне ничего не оставалось, — вдруг искренне призналась я и тут же прикусила язык от какого-то испуга.

Неужели я это признала? По-настоящему?

— Богдана, ты только послушай себя: оправдываешься, когда вина лежит полностью на мне. Я знал, что ты вся в моей власти, знал, что никто в случае чего, рожу мне бить не придёт, но… измывался я над тобой не из-за этого.

Тут он голос чуть повысил, будто… не давая мне взять в сотый раз вину на себя. Мне стало… странно. Он впервые… так… героически поступает. Даже не знаю, как реагировать. А ведь я сказала правду… как-то необычно.

— Из-за моего отказа? — предположила я.

— Что? Нет, — тут ликан даже головой тряхнул. — Я так поступал потому, что мог. И нет тайного смысла или помысла. Но да, твои отказы меня больно задевали, и этот факт лишь подбрасывал мне новых идей, как бы посильнее тебя зацепить, но не более.

Всё-таки дело было в этом. А я уже всю голову сломала. Грешила на себя, мол, что-то сделала не так и теперь расплачиваюсь. Давно висевший груз, наконец-то грохнулся куда-то в жерло прошлого. Наконец-то он сказал. Прикрыла глаза и перевела дыхание. Слава Богам, я дожила до этого момента. Твою налево. Я, кажется, рада, что меня, как шавку, подрали. Я ведь так мучилась, так терзалась, что теперь на полном серьёзе думаю о благих намерениях Лорина, когда он меня там «грубо брал».

54 глава

— И ты просишь меня не делать тебе больно так же, как делал мне ты? — решила я прояснить всё.

Лорин вдруг потёр лицо ладонями, потом одна его рука обвисла, а второй он упёрся в свой лоб. Посидел так немного, потом правый локоть примостил к согнутому колену и так замер.

«Только бы он не обманывал» — молилась я про себя, с какой-то неверующей улыбкой глядя на всё это. Он же… терзается, как я, да? Это ведь именно то, что я вижу?! Хоть бы, это была правда, хоть бы не обман зрения… Я в очередной раз молюсь Вам, хреновы игнорщики! Пусть на этот раз всё не обернётся ушатом грязи мне за шиворот.