Долг ведьмы

– Я надеюсь, что вы сделали правильный выбор, уважаемые студенты. – ослепляя белоснежной улыбкой, произносит училка. – Теперь, попробуйте использовать свой магический потенциал для решения определённой задачи. Сейчас, каждый из вас будет помещён в куб, из которого вы должны выбраться, с помощью творчества. С каждой минутой в кубе будет повышаться температура, и чем дольше вы будете в нём находиться, тем хуже для ваших организмов. Ваша задача- как можно быстрее выбраться из куба. Иными словами, выразить слово «свобода» через своё творчество.

– Каков максимум повышения температуры? – догадывается спросить чиновник, по обыкновению утирая пот со лба. Других же, кажется, это вовсе не волнует.

– До ста градусов, мои дорогие. – улыбается Зима, как ни в чём ни бывало, словно поджаривать людей для неё дело обычное и привычное. Хотя, наверное, это действительно так.

Отчаяние сковывает внутренности ледяной коркой, разливается горечью во рту, бежит едкой отравой по венам, вызывая слабость во всех конечностях. Сейчас нас засунут в печи и будут медленно запекать в собственном соку, наблюдая за нашей агонией.

– Итак, приготовились…

Зима открывает ящик учительского стола, вытягивает из него ворох чёрных тряпок и швыряет его в нашу сторону. Мгновение… И я в чёрной коробке. Стучу по стенкам. Они плотные, словно сделаны из жести или твёрдого пластика.

Чёрт! И что сейчас делать? Рисовать? Но какое такое чудо я должна изобразить на листе бумаги, чтобы раскрылась коробка? Рисую куб, в темноте, разумеется, но с удивлением замечаю, что проведённые карандашные линии светятся. Так, вот он куб, в нём человечек, то есть – я. По одной из стенок куба идёт трещина. Трещина ширится, растёт, человечек выходит наружу. И… И ничего. Я по –прежнему нахожусь в коробке. Затылок уже мокрый, вдоль позвоночника бежит струя пота.

– Молодец, Регина! – слышу голос Зимы, не выражающий никакой радости, лишь холодная, каменная констатация факта.

Как ей это удалось? Что она такого сотворила на листе бумаги? Со лба течёт, едкие солёные капли щиплют глаза. Утираю пот со лба, отбрасываю прилипшую чёлку. Руки влажные и липкие. Вновь беру карандаш и бумагу, рисую разорванную в клочья коробку и себя, поднимающуюся над обрывками. Тщетно. От стенок нестерпимо тянет жаром, сидеть невозможно, и я встаю.

– Вы справились с заданием, Светлана, – вновь льётся холодным ручейком голос препода. Сволочь! Стерва!

Светлана что-то подобострастно щебечет, сбивчиво рассказывает о своих детях. Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Одежда липнет к телу. В горле ни капли слюны. Кажется, что я сама выдыхаю огонь.

– Лидия, Станислав, Анатолий, вы тоже с заданием справились.

Коробки открываются одна за другой, лишь моя не желает выпускать меня на свободу. Да и куда мне с моими одной целой и двумя десятыми?

Куб в разрезе, куб пустой, куб разделённый на две половины, с люком на верху, внизу. Нет! Бесполезно. Мысли путаются, перед глазами мечутся красные круги, ловлю ртом раскалённый воздух, обжигая трахею и лёгкие. Я не смогу выбраться самостоятельно. На листе уже нет ни клочка свободного места. Нужно просить о помощи, умолять, плакать. Плевать на гордость, насмешки однокурсников, брезгливый взгляд Зимы. Всё это неважно. Кажется, что мои глаза лопнут, как лопаются яичные желтки на сковородке, а кровь вскипит.

– Выпустите меня! – кричу, молотя кулаками в стенку. – Я не знаю что делать! Пожалуйста, помогите мне. У меня не получается.

Каждое слово вырывается из груди огненным шаром, обжигая гортань, жаля язык и нёбо.

– Не справляешься, милая? – в голосе Зимы мне чудится сочувствие.

– Да, я не могу. Помогите, – реву в голос. А за чёрными стенками моего узилища раздаётся смех. Громче всех смеётся Регина. Да уж, она удовлетворена, она чувствует себя отомщённой.

– Значит, тебе не повезло, – ледяным тоном констатирует преподавательница. И до меня с начала не доходит смысл её слов. Я жду освобождения, жду, что вот-вот хлынет яркий свет солнце, а кожу остудит ветерок из распахнутого окна. Но Зима что-то спокойно и бесстрастно продолжает объяснять студентам, не обращая внимания на мои мольбы и завывания.

Раздаётся звонок, и я, сквозь боль и удушье слышу разговоры, звуки шагов и хлопок закрывающейся двери.

Глава 11

Бьющий по глазам свет, потоки свежего, напоённого южными ароматами воздуха, сильные руки, сомкнувшиеся на моих плечах и штормящие морские волны в глубине строгих, слегка прищуренных глаз.

– Ты вообще собираешься учиться? – твёрдо произносит Данила, встряхивая меня так, что голова запрокидывается назад. – Ты же чуть не умерла, дура?

Вглядывается в лицо, испепеляя серым огнём глаз. Морщинка между бровями становится глубже.

– Пора приспосабливаться, Илона! Пора начинать жить здесь, на острове, подчиняться правилам, находить союзников, бороться с врагами. Твоего прошлого больше нет.