Долг ведьмы

Ложусь на землю, закрывая лицо руками. Несколько стекляшек впиваются в спину. Корчусь от боли, сдерживая в себе крик. Если издам хоть звук – я проиграла, сдалась. Травинки лезут в нос и рот, запах почвы густой и крепкий. Я сдохну здесь. Я не выдержу этих пыток. Может сдаться? Может извиниться, подобрать блокнот и карандаш. Ну уж нет! Пусть или убивают, или отправляют домой. Но в их игры я играть не стану. Господи, как же больно, как больно! Форменное платье намокает, по спине тянется липкая струйка. Полинка! Полиночка! Всё ради тебя! Я терплю эту боль во имя тебя, во имя возвращения домой.

– Достаточно! – грохочет голос Молибдена. – Урок окончен, все свободны, кроме Жидковой.

Люди расходятся, слышу разговоры и топот ног. Анатолия поднимают с земли, обещают отвести в целительскую.

– Жду тебя в преподавательской, – бросает Натабелла Молибдену, и тоже удаляется.

Поднимаюсь с земли. Молибден стоит надо мной, пронизывая взглядом. Весь такой холёный, чистенький, благоухающий. Сволочь!

– Продолжим занятие, – с деланой усталостью, даже с какой-то ленцой произносит белобрысый гад.

– Проваливай ко всем чертям! – цежу сквозь зубы. – Вы тут все садисты, моральные уроды. Да вы, наверняка, кончаете глядя на боль и унижение других людей.

– Жидкова, замолчи немедленно! – голос преподавателя ровный, холодный, в серых стальных глазах ни грамма эмоций. – Нравится тебе это или нет, но материал ты освоишь, даже если мне придётся применить силу.

– Да кто ты такой, Молибден, чтобы так со мной разговаривать? Кем себя возомнил? Пройдоха, вор, мошенник, голь перекатная!

Хочу причинить ему боль, стереть маску равнодушия с холёного, надменного лица, разозлить, укусить так, чтобы он взвизгнул. Но нет, куда там! Белобрысый мерзавец бесстрастен и непоколебим. Снисходительно щурится, словно размышляя, раздавить этого червя сразу или чуть позже и, до тошноты, до оскомины, ровным тоном, произносит:

– Защищайся, Жидкова!

Передо мной возникает огромный, размером с трёхэтажный дом, покрытый уродливыми буро-зелёными наростами, шар и медленно, но весьма целенаправленно, катится на меня, грозясь раздавить. Чёрт! Эта махина проедет, оставив от меня лишь мокрую кровавую лужу! Размозжит кости, расплющит мышцы и внутренние органы. Пячусь, проклиная бесполезную, неуклюжую ногу. Шаг, ещё шаг, однако, шар продолжает движение, грохочет, с каждой секундой сокращая расстояние.

Нога цепляется за какую-то ветку, и я падаю на пятую точку. Всё, это конец. Пока поднимусь, пока отойду, глыба успеет проехаться по мне.

–Прекрати! – визжу я, понимая, что сейчас постыдно, прямо на глазах у этого белобрысого мерзавца, опорожню мочевой пузырь.

А глыба уже рядом, закрывает свет, нависает надо мной. Чувствую холодное прикосновение камня к своей коже. Ложусь на траву и ползу, ломая ногти, обдирая колени, пачкая одежду. Шар же, не отстаёт, преследуя меня. Это не со мной! Это не я – Илона Жидкова, ползу по траве, вгрызаясь ногтями в сухую землю и вырывая с корнем травинки. Не за мной катится уродливая каменюка. Такое не происходит с правильными, тихими, домашними серыми мышками. Пожалуйста, пусть это будет сном! Я больше не могу!

– Думай, включай мозги! Останови её, разрушь! – слышу холодный голос, но уже даже не понимаю смысла произнесённых слов, настолько мне страшно.

Падаю без сил, глыба останавливается рядом и вдруг исчезает, словно её и не было.

– Вставай! – произносит Молибден, стремительно подходит, рывком поднимает меня с земли.

Его лицо непроницаемо, в глазах сталь, в голосе стужа. Кажется, что по венам этого человека течёт ледяная вода. Да и человека ли? Он – сама магия, неукротимая, разрушительная энергия, сдерживаемая лишь железной волей, сила, заключённая в хрупкий сосуд человеческого организма.

– Рассчитываешь на маску дурочки и неумехи? – губы кривятся в брезгливой усмешке, крепкие пальцы впиваются в подбородок, заставляя смотреть в жёсткие, обжигающие холодом, глаза. – Не выйдет, Жидкова. Ты освоишь эту чёртову программу, чего бы мне это ни стоило. С завтрашнего дня в твоё расписание добавляются индивидуальные занятия по боевой магии и управлению магической энергией.

Твою мать! Он это серьёзно? Дополнительная порция кошмаров? Явно, Молибден желает моей смерти. Отчаяние наваливается на голову и плечи тяжёлым душным покрывалом. Не легче ли бросится в море со скалы, чтобы разом покончить со всем этим безумием?

– Надеешься вернуться домой? Даже не мечтай об этом. Да и кому ты нужна там, на материке, хромоножка? Своей сестрице? Хочешь быть для неё балластом, чемоданом без ручки? И это, вместо того, чтобы чего-то добиться и стать кем-то выше, нежели тупой, ограниченной, вечно хнычущей тенью?

Его слова бьют хлёстко, беспощадно, впиваются в душу острыми осколками, глубоко застревая в ней и причиняя боль.

– И запомни, я слежу за тобой, за каждым твоим шагом, даже если ты этого не замечаешь. Так что не вздумай даже помыслить о том, чтобы покончить с собой, посажу на цепь, как собаку.