Долг ведьмы

В сердце что-то резко и коротко стреляет в предчувствии беды. Обострившийся инстинкт самосохранения и пробудившаяся генетическая память, вопят о том, что в воздухе явственно пахнет приближающейся смертью и нужно спасаться. Вот только как? Ни сбежать, ни вскарабкаться на дерево я не смогу, а моя палка-подпорка, мягко говоря, не слишком-то сойдёт за оружие. Вытаскиваю из рюкзака нож. И плевать, что я никогда не рассматривала ножи в качестве оружия, и видела в них лишь кухонную утварь. Плевать, что я понятия не имею, как и куда наносить удары. В любом случаи, с ним немного спокойнее. Воздух вибрирует от напряжения, в животе скручивается тугой узел, в ушах бухает собственный пульс. Меня окружают. Я ощущаю это каждой клеткой кожи, чувствую вибрацию земли от топота множества лап, слышу всхлипывания и протяжный вой, вой победителей. Ведь исход боя уже предрешён.

Глава 20

Старый трудовик Константин Савельевич мог часами говорить о собаках. У него самого было целых два пса, с которыми он, во время школьных каникул выезжал на охоту.

– Покурим? – спрашивал он меня на одной из перемен.

Я кивала в ответ, и мы шли в небольшую комнатушку, предназначенную для хранения швабр и вёдер.

Заядлой курильщицей я не была, и затягивалась длинной женской сигареткой с ментоловым вкусом лишь в компании трудовика – единственного во всей школе, человека, хорошо относящегося ко мне. Мы курили, и старик, выпуская в закопчённый потолок кольца едкого дыма говорил о собаках, их повадках и воспитании. Историчка и химичка, смоля в стороне от нас, окидывали меня и трудовика уничижительными взглядами и дурашливо хихикали, периодически отпуская пошловатые шуточки, от чего, мои уши и щёки вспыхивали, а кулаки сжимались от желания вмазать как следует по холёным накрашенным мордашкам. Трудовик же, казалось, вовсе ничего не слышал, и не замечал, оседлав своего любимого конька и продолжал, как ни в чём небывало болтать на любимую собачью тему.

– Никогда не беги от собаки, – поучал старый педагог. – Это будет означать, что началась погоня хищников за добычей. Остановись и облокотись о ствол дерева или стену. Так ты не дашь возможности хищнику повалить тебя на землю. Сними с себя что-нибудь и намотай на руку, чтобы пёс кусал эту тряпку, а не другие части твоего тела. Отбивайся в первую очередь от вожака. Используй, в качестве оружия любой предмет, камень, палку, нож. Бей по болевым точкам, по шее, месту между ушами, кончику носа, солнечному сплетению.

– Спасибо за науку, – благодарю мысленно старого трудовика, прислоняясь плотно к шершавому стволу дерева. Сдираю с себя кофту, обматываю ею левую руку, правую, с ножом, прячу за спину.

Внутренности вибрируют от напряжения и паники, колени дрожат, сжимаю челюсти, чтобы не выпустить из пересохшего горла жалобный вой – вой загнанной жертвы. И это я сейчас буду драться со стаей шакалов посреди джунглей? Я – трусиха и слабачка, которая готова разреветься от любого, грубо-произнесённого слова? Да тебя эти твари сожрут и кости обглодают! Куда ты полезла, Илона? Уж лучше бы в академию вернулась. Что, гордость взыграла? Чувства твои растоптали? Сорвали розовые очки? А ведь тебе сразу же, по прибытию на остров дали понять, кто ты, и что от тебя нужно. И даже решившись на побег, ты, дура такая, рассчитывала всё это время, что Молибден кинется на твои поиски? Начнёт волноваться, корить себя, а потом в путь-дорогу отправиться, тебя- красавицу искать. А когда найдёт, начнёт клясться в том, что всё не так. И с Натабеллой у него ничего нет, и в подвале Свету просто лечили от безумия. Идиотка! Вот сейчас сожрут тебя и по делом!

От слёз бессилия и отвращения к собственной глупости всё плывёт, растекаются, размазываются ветви деревьев и сплетённые между собой лианы, заросли папоротника, жёлтые бамбуковые стволы.

В голове бьётся неуместная, но такая назойливая мысль о том, что у меня совсем не осталось воды, ни единой капли. Сглатываю шершавый, колючий комок.

Стая из шести или семи шакалов возникает передо мной внезапно. Их тёмные, крепкие, напряжённые тела в красном мареве заходящего солнца кажутся ещё более угрожающими.

Колени трясутся, чувствую, как на затылке поднимаются волоски, как мышцы превращаются в кисель. Это – шакалы, их много, они голодны и пришли на запах крови от моих стёртых подошв. А ещё, эти твари на своей территории. Красные пасти раззявлены, острые кривые зубы обнажены, с высунутых языков капает слюна. Кожей ощущаю гнилостное, горячее дыхание хищников.