Долг жизни

Короче говоря, после подготовки, которую Синджир прошел как офицер службы безопасности, он практически не умел… гм… извлекать информацию из не-людей. Да, он прекрасно разбирался в болевых точках животного под названием «человек»…

Но инородцы — совсем другое дело.

Так что с синитином пришлось повозиться.

Строение тела синитинов похоже на человеческое, за исключением черепа. Голова инородца вдвое превышает размерами череп среднего человека, и она… в общем, мягкая. Человеческую голову защищает драгоценная костяная оболочка, но голова синитина напоминает скорее набитый мясом кожаный мешок. Мозг этих созданий столь огромен, что буквально распирает морщинистую кожу.

Трудно сказать, типично ли поведение Голаса Арама для его расы, но синитина мало волнует неприкосновенность его тела. Синджир угрожал разодрать инородца на куски, словно теплую выпечку, но Арама это не проняло, и угроза оказалась бесполезна. Арам и так передвигался в репульсорном кресле из-за давно отказавших ног.

И тогда Синджир решил последовать собственным инстинктам — тому, чему он научился на практике, а не из учебника для офицеров ИСБ. Порой этого вполне хватало, чтобы кого-то разговорить. И какое-то время он действительно просто разговаривал с Арамом — о дроидах, о его комплексе, о его корабле, о планете Ирудиру, обо всем и ни о чем. Арам не хотел общаться и вел себя довольно агрессивно. Все его ответы были преисполнены чрезмерного самодовольства:

«Мои дроиды собраны под заказ, и в них установлены такие уникальные программы, что их не повторить никому в Галактике».

«Мой комплекс создавался неприступным! Вам, приматам, просто невероятно повезло, только и всего».

«Ирудиру? Да в Галактике нет места лучше этого. Похоже, каждая вторая система задыхается от жира и глупости своего отупевшего от лени населения. Дураки, повсюду одни дураки!»

Остальная Галактика не занимала мыслей Голаса Арама.

Зато эти мысли занимал он сам — в частности, его интеллект. Да, собственное тело его практически не волновало, но разум — совсем другое дело.

Этим и пытается воспользоваться Синджир.

— Вот интересно, Голас, — говорит он пленнику, — что случится, если я возьму, скажем, нож или что-нибудь длинное и острое вроде вот этого? — Он берет маленькую антенну из груды запчастей в одном из ящиков Теммина, что стоят в главном отсеке «Ореола». Повертев антенну в руках, он постукивает ею по голове синитина. — Интересно, что будет, если я проткну кожу? Или вставлю в одну из дырок, которые у тебя вместо ушей? Хлоп — и она уже вонзается тебе в мозг.

Он водит антенной вокруг ушного отверстия синитина, словно дразнясь, затем просовывает ее внутрь.

— Что? Что ты делаешь? Ты, обезьяна! Прекрати!

Синджир проталкивает антенну глубже. Арам вскрикивает.

— Какой кошмар. Я ведь всего лишь какой-то неуклюжий уродливый примат, который даже не осознает, что делает. Мне просто любопытно, насколько разрушительным будет воздействие на твой интеллект. Вдруг ты станешь придурком вроде меня? Если я проткну твой воздушный шарик, улетучится ли вся скопившаяся в нем гениальность?

Есть! Глаза Арама полны страха, яркого и живого, словно отражающийся в неспокойной воде свет. Каждая личность — своего рода замок, и Синджир умеет подбирать к ним ключи, которые раскрывают всю подноготную, — как говорится, бери тепленьким.

В прошлом подобные мгновения доставляли ему неимоверную радость.

Но не в этот раз.

Бывший имперец покидает отсек и выходит из корабля.

— Он готов, — сообщает Синджир стоящим в рассветных сумерках Ирудиру членам команды. — Спрашивайте его, о чем хотите.

Пошатываясь, он идет по траве-кровопийце, совершенно не ощущая боли от ее острых стеблей.

* * *

Солнце уже поднялось над горизонтом. Исчезли его протянувшиеся по траве золотистые пальцы, и теперь это лишь пульсирующий белый шар в небе. Синджир сидит на груде ящиков, глядя в пустоту.

Чья-то тень заслоняет свет. Это Соло.

— У тебя все-таки получилось, — говорит контрабандист.

— С Арамом? Знаю.

— Он выложил нам все, что требовалось, — хищно скалится Соло. Он возбужден и готов сорваться с места, словно гончий пес на поводке.

— Рад, что пригодился.

— Ты имперец?

— Бывший.

— Не люблю имперцев.

— Не ты один. Даже имперцы не любят имперцев.

— Ты отлично себя проявил. Иди приведи себя в порядок. Мы с Норрой собираемся в Кай-Помпос, по-быстрому прикупить провизии. А потом — летим.

Синджир устало показывает ему большой палец — мол, отличный план.

Соло уходит, и вскоре вместо него появляется Джес, которая выходит из корабля, о чем-то болтая с Джомом Бареллом. Какая радость — он вернулся. Эта парочка вчера спустилась с плато, когда его едва не разорвала на части стая дроидов особого назначения, по всей видимости запрограммированных взорваться подобно фейерверкам. Джес и Джом спасли Синджиру жизнь, и он вроде как должен быть им за это благодарен. Так оно, собственно, и есть. Наверное.

— Как ты? — подмигнув, спрашивает Джес.

— Лучше некуда, — с притворной улыбкой отвечает он.

Джес и Барелл уходят заниматься своими делами — вероятно, опять уподобятся поршням в двигателе.