Долгая дорога домой

– Обществу этот вопрос тоже интересен, – застенчиво признался Вальти. – На его планете, возможно, найдется какой-нибудь полезный товар, пусть даже путь туда неблизкий. – Сделав паузу, он мечтательно добавил: – За такую информацию прилично заплатили бы, капитан. У Общества есть свои причуды, одна из них – стремление к открытию новых видов. Да, это может принести много денег.

– Я бы и сам туда слетал, – сказал Браннох. – Несколько миллионов солей плюс мое покровительство. Времена сейчас тревожные, капитан. Влиятельными заступниками не следует разбрасываться.

– Наше общество, – заметил Вальти, – имеет экстерриториальные права. Ему позволено предоставлять убежище и эвакуацию с Земли тем, для кого обстановка стала нездоровой. Ну, и денежные премии, конечно – как насчет трех миллионов солей в виде инвестиции в новые сведения?

– Здесь неподходящее место для деловых разговоров, – сказал Браннох. – Но, как я уже говорил, Тор вам вполне может прийтись по вкусу. А если нет, то сами выберете, куда вас переправить. Три с половиной миллиона.

Вальти застонал.

– Милорд, вы решили пустить меня по миру? Мне нужно кормить семью.

– Ага. По одной на каждой планете, – хохотнул Браннох.

Лэнгли притих. Он догадывался, зачем им понадобился Сарис Хронна. Но ему-то как быть?

Из толпы вынырнула гибкая фигура Чантхавара.

– Ах, вот вы где! – Агент небрежно поклонился Бранноху и Вальти. – К вашим услугам, милорд и добрый господин.

– Спасибо, Чанти, – ответил Браннох. – Не присядете с нами?

– Нет, не могу. С капитаном желает встретиться еще одно лицо. Прошу нас извинить.

– Они предлагали выдать им инопланетянина? – уточнил Чантхавар, отойдя на безопасное расстояние.

– Да, – устало признался капитан.

– Я так и думал. Солнечное правительство пронизано шпионами. Не соглашайтесь.

В душе Лэнгли шевельнулась застарелая, на время притихшая злость.

– Послушайте, – сказал он, выпрямляясь и глядя на Чантхавара сверху вниз, – я ничем не обязан ни одной из здешних группировок. Почему бы вам не перестать обращаться со мной как с ребенком?

– Я не стану лишать вас общения с внешним миром, хотя мог бы, – мягко напомнил Чантхавар. – Оно того не стоит, потому что мы скорее всего быстро изловим эту зверюгу. Просто хочу предупредить: если вы встанете на чью-либо сторону кроме моей, вам не поздоровится.

– Так посадите меня под замок, и дело с концом.

– А если розыск не принесет успеха? Я не хочу наживать в вашем лице врага. Кроме того, это пошло. – Чантхавар сделал паузу и со странным нажимом продолжил: – Знаете ли вы, почему я играю в эти военно-политические игры? Может быть, вы думаете, что я стремлюсь к власти? Власть – для дураков, желающих командовать другими дураками. А вот игра – вещь увлекательная. Без нее жизнь превращается в кромешную скуку. Чем еще заниматься, если ты перепробовал за предыдущую сотню лет все на свете? Помериться силами с Браннохом и рыжебородым болтуном – отличное развлечение. Победа, поражение, ничья – любой результат интересен, хотя я лично намерен победить.

– А вы никогда не думали… о компромиссах?

– Не поддавайтесь на блеф Бранноха. Он один из самых хладнокровных и хитрых стратегов в галактике. Неплохой экземпляр – жаль будет его убивать. Однако… Ладно, проехали! Давайте лучше займемся серьезным делом – пьянкой.

Глава 5

Припавшего к земле Сариса Хронну окружала темнота. Влажный ветер, дувший с канала, нес тысячи запахов чужбины. Ночь пропиталась страхом. Он лежал на животе в траве и жидкой грязи на берегу канала и прислушивался.

Хотя Луна еще не взошла, высоко в небе уже появились чистые звезды. В отдаленном пульсирующем мареве на горизонте угадывалась городская окраина. Сарис неплохо видел в серых сумерках. Он взглянул на прямую ветку канала, упорядоченные ряды шуршащих на ветру злаков от края до края, круглую тушу чей-то хижины в трех милях отсюда. Ноздри втягивали прохладный сырой воздух, аромат зелени, теплые запахи мелкой дикой живности. Он слышал тихий, протяжный шелест ветра, далекие крики птицы, невероятно слабый гул какого-то летающего аппарата много миль над головой. Нервы Сариса вбирали в себя водовороты и пульс нервной деятельности других существ. Точно так же он, бывало, лежал, поджидая добычу, в засаде на Голате, полностью растворившись в ночных шорохах. Но на этот раз добычей был он сам и не мог слиться с земным окружением. Мир был слишком чужд: любой запах, любая картина, любой зыбкий нервный ток мыши или жука чиркал по сознанию зазубренным краем неведомого. Даже голос ветра был другим.

Под поверхностью ожидания и страха притаилась печаль. Сарис преодолел огромное пространство и время, родная планета, какой он ее помнил, вся родня, самка и детеныши остались тысячи лет в прошлом. Он впервые для своих собратьев по виду оказался один. Сам по себе, в полном одиночестве.