Долгая дорога домой (СИ)

Синеглазка - ахнула, закрыв рот рукой. Из её глаз брызнули слёзы. Она вскочила, опрокидывая стул, убежала. Корень молча проследил за ней взглядом, посмотрел на посерьёзневшего Белого, поклонился, тоже вышел. Белый сложил руки на стол, уронив на них голову. Он тоже - очень сожалел, что упущена возможность, хотя бы задать пару вопросов этим... людям? Богам?

Больше к этой теме не возвращались. Но, этот разговор - ещё больше сблизил их. Корень, державшийся показательно независимо от Командиру, изменил свою позицию, став верным помощником. Ну, а Синька...

Приятные воспоминания резко сменились болью. Болью душевной. Эхом невыносимой боли, которую испытывал Пятый. Белый поймал глазами Синьку. Она - смотрела на него, закусив губу, сжав кулачки. Она - тоже чувствовала.

Мастер Боли опять начал пытать из названного брата.

Белый излишне резко дёрнул поводья, разворачивая коня, до его хрипа. И погнал коня, обгоняя караван. Прочь! Прочь! На восток. Туда, куда увезли Пятого. Увидев его манёвр, Стража Командира - тоже пришпорила коней.

*****

- Потери? - строго спросил Командир.

- Двое ранено. Один - тяжело. Отправил их в Лазарет, - доложил Старшина Дозора, - убито восемь Змей, один оставлен в живых для допроса. Никто не ушёл.

Тол уже спрыгнул с коня, увидев злобный взгляд пленника, с ходу пронзил его в живот насквозь своим посохом, пригвоздив к земле.

- Поглазей мне ещё, мерзость! - прорычал Маг.

Белый удивлённо смотрел на Тола, невидимый за односторонне прозрачной личиной шлема. Этот поход изменил не только его. Тол - не только серьёзно прибавил в Силе и Мастерстве (по его словам), но и - ожесточился. Ещё месяц назад Тол бы ломал волю допрашиваемого своим мастерством, сейчас же - посохом.

И это - тревожило Белого. Он замечал ожесточение не только за собой, а за всеми, кого хорошо успел узнать. Не говоря уже о Безумии Ужгорода. Смогут ли они снова стать людьми после этого похода? Или Скверна изменит их окончательно?

Тол закончил дознавание очень быстро. Он выдернул свой посох, кивнув дозорному. Голова Змея - откатилась от тела. Тол сам пробил своим посохом сердце уже мёртвого пленного.

Перед докладом, Тол немного задумался. Потом решительно тряхнул головой:

- Похоже, приплыли мы, Командир, - сказал он, - Войско Змей ушло на юг, но тут остались какие-то городки Неприкасаемых.

- Неприкасаемые? - переспросил Белый.

- В этих городках они проходят подготовку и потом становятся Неудержимыми. Вот мы и узнали, куда делись дети со всех городов. И почему их не съели. Над ними проводят работу, как над Черным Братством. Детей легче перестроить. Им меняют личность. И кормят только человеческим мясом и готовят только для одного.

- Для войны. - Кивнул Белый, - я уже понял. И сколько их?

- В каждом городке - тысяча Неприкасаемых. Каждый - уже сильнее и искуснее любого из наших воинов. Ну, может быть, кроме тебя. И они - просто не ведают сомнений и страха. Не ведают никаких ограничений, нет предела их злобе. Потому - Неудержимые.

- Беспредельщики, - вздохнул Белый, повернулся к Корню, - Старый и это уже знал. Он тебя сколько раз "беспредельщиком" называл?

- Не один раз. Только я не знал - почему. Чаще он сокращал до "беса", или, ласково так - "бесёнок". Особо зверолюду доставалось. Меня он иногда называл "отморозком", хотя мы на зиму всегда откочёвывали на юг, - покачал головой Корень.

- Придёт время, узнаем значение и этого слова. Поймём, заодно, зачем он так рвался в земли, где замёрзшая вода по полгода не тает, - сказал Белый, потом опять повернулся к Толу, - а сколько всего этих "беспредельщиков"?

- Этот, - Тол пнул тело, - знал о четырёх городках на этой стороне. Но, тут всё окружено ими. Кроме того, в самом городе никогда не бывает меньше тысячи воинов. Стража города не участвует в походах. Это Уж увёл всё, что было. Бывший Князь - не таков.

Белый отвернулся от Мага. Похоже, что Тол был прав. Они, правда - "приплыли". Им не пробиться до Пятого. И ещё не известно, смогут ли они освободить Стрелка, даже если дойдут до Храма Боли. Что Мастер Боли не сбежит опять.

И что делать? Может, одному пойти?

То, что Синька едет к нему, он почувствовал давно. Прикосновение её руки ничего не изменило. Белый думал уже не о спасении Пятого. А о Долге.

Синька напрасно вглядывалась в матовую гладкую сферу его шлема. Белый не изменил её поляризацию.

Белый повернулся к Совету, собравшемуся в полном составе за время его размышлений.

- Похоже, братья, сбылись наши худшие прогнозы, - сказал он, так и не открыв шлема, - я опасался, что наш поход на восток будет обречён. Но, мы узнали - насколько глубока пропасть, в которую сыпется Империя. Пришло время поворачивать на юг. Командуйте! Да, да, да! Вернёмся на ту развилку, пойдём по дороге, насколько нам дадут.

- А потом? - спросил Зуб.

- Суп с котом, - ответил Белый.

- При чём тут кот? - удивился Зуб, - дороги легко перекрыть.

- Но, не перекрывали же до этого?