Долгая дорога в Никуда

Преследователь был совсем близко. Лифт снова открылся. И когда он подбежал, замахнувшись своим дрыном через плечо, чтобы садануть меня наотмашь, я сделал выпад, присев на колено, и жёстко поставил вперёд кулак, а другой рукой, согнутой в локте, закрыл сверху голову.

Нападавший с разбега наткнулся животом на мою защиту.

Я тут же отступил назад и в сторону, рукой продолжая волочь его за собой и давая ему пробежаться дальше мимо меня, с силой в спину втолкнул его в кабину лифта, а затем быстро нажал на какую-то из кнопок на панели, отправляя кабину вниз.

Парень скорчился на полу в кабине, видимо, здорово напоровшись на мой кулак, но всё же, сообразив, что я делаю, попытался этому помешать, стараясь ударить меня по руке палкой. Я выхватил кол из его рук и хотел уже как следует огреть его, но дверцы закрылись, и лифт поехал вниз.

Чтобы опередить своего врага, я бросился вниз по лестнице, прыгая через три ступеньки на четвёртую, но всё же не успел: на одном из этажей дорогу снова перегородил мой преследователь.

В руках у меня была его дубина. Но у него в руке что-то блеснуло в полумраке подъезда холодной сталью.

Со страху я тут же развернулся и, не смотря на то, что задыхался от непрестанной беготни, резво бросился обратно вверх по лестнице.

Парень дышал мне теперь в самую спину. Мне казалось, что он на бегу размахивает ножом и вот-вот достанет им меня. На одной из площадок я с разворота, что было силы, ткнул его торцом палки и оторвался так, что на самом верхнем этаже успел вызвать лифт и встречал его у лестницы, готовясь к опасной драке.

– Ах ты, козёл! Ё-о-о!!! – в первый раз услышал я его прокуренный сиплый голос и даже удивился, что до этого момента у нас всё происходило молчком. – Я тебе сейчас покажу!!!

Его тень прыжками стремительно взлетела по лестнице, и я снова встретил его тычком палки.

Он отскочил, но в следующую секунду перед моим лицом просвистела его рука.

Я пропустил этот взмах, но и он не достал меня. При следующем его взмахе я ударил по руке с ножом ногой снизу, но не попал, зато теперь он схватил мою ногу и хотел воткнуть в неё нож, но тут же получил от меня сильнейший удар по голове дубиной, схватился за неё руками и огласил сумраки подъезда вскриком и матерщинной бранью.

Нога моя была свободна. Я отпрянул назад и тут же с разбегу ударил ею по лицу противника, потом, не давая ему опомниться, нанёс несколько сокрушительных ударов сверху его же колом опять же по голове, прикрытой руками, удивившись, как это могу с такой жестокостью избивать человека, но тут же поняв, что это от дикого животного страха, который всё это время управлял моим телом, делая за моё сознание многие вещи совершенно инстинктивно. Ведь это он только что сам хотел расправиться со мной!

Я бил врага нещадно, куда и как попало, нанося бесчисленное количество ударов, не останавливаясь. Уже казалось, тот должен упасть или хотя бы броситься в бегство. Но он всё стоял, уворачиваясь и закрываясь от ударов, как опытный боец, привыкший к подобным атакам. И во мне вдруг родился и быстро стал расти страх, что вот сейчас я выдохнусь и перестану его лупить, а он всё так и останется стоять, и тогда наступит его очередь. Этот страх здорово подкосил мои силы. Мои удары были для него, что пинки мухи для слона. И вдруг я остановился, скованный этим внезапным открытием, пытаясь сообразить, что же делать дальше.

В тот же миг неприятель, воспользовавшись этим, полоснул по мне ножом и выхватил из раненной руки дубину. Дикая боль пронзила моё тело. Я услышал какой-то треск. Не то это рвалась ткань моей одежды, не то это рвалась моя кожа. Неожиданно из меня вырвались какие-то вопли, оглушили меня самого и разнеслись по всему подъезду вместе с ликованием и рыком супостата.

Я вдруг подумал, что теперь мне крышка. Вот так вот! Ни за что, ни про что!..

В отличие от этого громилы с меня было достаточно и одного удара.

Кое-как оттолкнув от себя противника или, скорее всего, оттолкнувшись от него, я бросился вверх, но запнулся о ступеньку и сел на лестницу. Как будто бы специально для того, чтобы ему было удобнее со мною расправиться. Последние силы оставили меня совершенно внезапно, и я даже не шелохнулся, видя, как надо мною заносится новый удар, словно меч палача над жертвой. Всё, что я смог сделать, так это просто повалиться набок раньше, чем заставил бы меня это сделать удар. И кол ударил меня не по голове, а по плечу. Тело моё пронзила острая боль, отнявшая руку. Затем нападавший ударил меня трижды в левую сторону груди ножом. Но нож его все три раза наткнулся на мой бумажник, полный документов, бумаг и денег, и лишь в третий раз пронзил его, выйдя с обратной стороны и углубившись на сантиметр в моё тело.

Я вскрикнул и упал навзничь, думая, что теперь уже точно пришёл мой такой бесславный, глупый и безобразный конец.

Странные и противоречивые мысли роились в моей голове.

Мне не было страшно, потому что мысли о смерти вдруг перестали пугать.