Долгая история (СИ)

Через минуту перекупщик, захватив тролля, торопливо скрылся за поворотом улицы, а Бейбарсов уже вручал всем по невзрачной белой бумажке с логотипом Ведуний (перечёркнутая двумя мётлами электрогитара).

Гурьбой скатились по ступеням. Маг на входе и его вытатуированная крыса внимательно изучили каждую бумажку по отдельности так, будто там было, на что смотреть. Затем вышибала поочерёдно приложил массивную печатку своего магического перстня к билетам. Те осветились синим и сменили цвет. Маг хмыкнул и, вернув бумажки, коснулся печаткой на этот раз центра двери.

Металл взбугрился и принялся стекать по стене, образуя проход в обитый фиолетовым бархатом коридор. Оттуда доносились гул, приглушенные запилы электрогитары и грохот барабанов. Друг за другом, толкаясь, все юркнули в коридор. За Лёшкой дверь снова вползла на стену и затвердела, оставляя вышибалу одиноко торчать на морозе.

Коридор привёл их к тяжёлой плотной портьере. Софья дёрнула её в сторону.

Квадратное помещение клуба, в высоту превышая длину, находилось ниже уровня земли, и становилось ясно, что то, что было видно с улицы — нечто вроде чердачной надстройки. Коридор обрывался где-то под потолком зала, а вниз оттуда змеями ползли кованые металлические лестницы.

Шаги компании зазвенели по ступеням, но звук этот заглушала музыка. Ведуньи, разодетые в эпатажные кожаные балахоны, и их солистка с накрученными на голове из волос витыми рогами заняли скромную сцену в одном из концов зала, на которой обычно размещались диджеи. Группа играла уже с полчаса, поэтому рога солистки (платье её, к слову, фасоном явно делало отсылку к салемским корням) слегка съехали набок, солист фальшивил на высоких нотах, а с музыкантов градом катил пот — в помещении, ко всему прочему, было чудовищно душно. Но, судя по мнению пытающейся танцевать под рок толпы на занимавшем центральную часть зала танцполе, это было потрясающе. Голубые, красные и розовые лучи прожекторов метались в полумраке по дёргающимся ведьмам и магам. Сигаретный дым расползался по помещению.

Ребята, ощущая себя на седьмом небе от удовольствия, под стенкой кое-как протиснулись к зоне столиков, окружённых волнообразно изгибающимися кожаными сидениями. В купленных ими билетах за владельцами были закреплены места — хоть что-то приятное, учитывая сумму, которую пришлось выложить за эти злосчастные бумажки. Отыскав нужный столик, все завозились, стягивая верхнюю одежду и швыряя ту в кучу на сидения. После чего Сашка, от усеянной пайетками кофты которой блики разлетались как от диско-шара, сразу же утащила Лёшку в толпу на танцполе. Юра стартанул за ними. Марта, закинув ноги на стол, сообщила, что без коктейля-другого с места не сдвинется, и Виолетта, у который мысли текли в том же русле, направилась к расцвеченному неоном бару.

Софья поторопилась составить старшей Гломовой компанию: спиртным она брезговала, но, в отличие от близнецов, которые поужинали в школе захваченным из дому, с самого отлёта не сунула в рот ничего, кроме пары раздобытых у Вики печенюшек. И теперь Софьин живот жалобно урчал под синей тканью платья, надеясь разжиться поблизости бара чем-то более удобоперевариваемым, чем коктейли. Это ей таки удалось, и, с огромным куском торта на пластиковой тарелке, Бейбарсова вскоре пристроилась на освободившийся рядом с Виолеттой стул за барной стойкой.

Коренастый маг у рядов бутылок мешал старшей Гломовой Мартин «Трупальдинио», цвет которого оправдывал название. Сама Виолетта уже потягивала через соломку ядовито-розовое «Рандеву у морга». Софья, зацепившись ногами за перекладины стула, пластиковой вилкой отламывая от чёрствого торта огромные куски и отправляя те в рот, в свете прожекторов рассматривала Виолетту. Та по-королевски восседала на клубном насесте, облокотившись на стойку, но поза эта, несмотря на помпезность, была вымучена, зажата. Высокие сапоги; ярко-алое платье с вырезом и разрезом, которые пора бы уже запретить законом; лаковые перчатки до локтя, которые Виолетта так и не сняла, заявив, что это стиль; кричащий макияж… Естественными и натуральными в ней остались только волосы. Тёмно-каштановые, средней длины, которая была рваной и неравномерной из-за заметно посеченных кончиков. Софья вздохнула.

— Тебе, — зубцы пластиковой вилки с застрявшими между ними крошками указали на Гломову, — не обязательно копировать мать, ты помнишь? Мы ведь с тобой уже об этом столько раз говорили, я думала…

— Ты хочешь, чтоб я послала тебя как Валялкину? — перебила Виолетта, отвернув голову от сцены и в упор уставившись на Бейбарсову. Ноздри её опасно раздулись.

Софья раздосадовано отмахнулась от неё вилкой и, уворачиваясь от толкущихся и снующих туда-сюда магов, ушла к Марте с пластиковой тарелкой в одной руке и болотно-жёлтым «Трупальдинио» в другой. За её спиной к Виолетте уже клеился какой-то колдун с приплюснутой мордой лица, но зато в щегольском вельветовом костюме.