Взад-вперёд по мосту мимо него сновали ученики. Многие так же задерживались у перил, обычно кого-то дожидаясь. Они нетерпеливо потопывали ногами, оглядывались, переписывались с кем-то в зудильниках, вытягивали шеи, выглядывая на горизонте знакомые макушки… Лотков никого не ждал и поднял голову от конспекта чисто случайно. И посмотрел точно в ту сторону, откуда по мосту к нему неслась, словно фурия, Софья Бейбарсова. Широкие края шифонового зелёного шарфа развевались за её спиной как крылья.
Прежде, чем Мишка успел удивиться и даже испугаться, она подлетела к нему и от души шарахнула по макушке Лоткова его увесистым блокнотом.
— А-ай! — Мишка схватился одной рукой за голову, другой неловко ловя выпавший конспект. — Ты что?..
— Ты что, охренел?! — перебив его, прошипела Софья, оглядываясь вокруг.
Её нападение не прошло незамеченным, и парочка старшекурсников, скучающих в своём ожидании вторых половинок на общепринятом мосту свиданий, теперь любопытно косилась в их сторону. Софья железной хваткой уцепилась за Мишкин жёлтый твидовый жилет поверх белого свитера и поволокла его прочь с моста, в один из выводящих к нему коридоров — узкий и без окон, в данный момент пустующий. Вдоль одной из стен тянулась облупившаяся фреска с Древниром, возводящим Тибидохс.
— Ты адекватная?! — Мишка всё ещё был в шоке. В первую очередь, от того, что в их ссоре злиться на неё должен был он, а не наоборот.
Софья расхохоталась.
— Я — да, а ты? — она хлопнула его блокнотом ещё раз, теперь — по плечу.
Мишка, разглядев, чем его избивают, застонал.
— Ты что, прочитала?..
— Ну давай, ещё и в этом меня обвини! Извращенец хренов! Другие хотя бы держат свои озабоченные мысли в своей голове! Ты… Ну и как, понравилось про меня всё вот это писать? Молодец: красочно, сочно, будоражаще. Много раз представлял, наверно?
— Да нет же… Слушай, это не про тебя!
— О, да? — наиграно обрадовалась Софья. — А на бумажечке мне это напишешь? Так и пиши: «Софья Глебовна, сия порнуха не про Вас». А я почитаю!
Она сунула ему в руки чистый разворот блокнота и шлёпнула сверху красный карандаш. Но Мишка, по сравнению с которым теперь все помидоры мира страдали анемией, письменно подтверждать своё заявление не стал. В спешке захлопнув и затолкав блокнот в сумку вместе с Софьиным карандашом, он закрыл лицо ладонями, на шаг отступая.
— Прости. Соф, я просто… Прости, — через несколько мгновений удушливого молчания сокрушенно выдохнул Лотков, опуская руки. Щёки его всё ещё ярко пунцовели.
Софья, сложив руки на груди, огляделась по сторонам.
— Прощаю, — вдруг, довольно улыбнувшись, заявила она и ладонью пихнула Мишку к фреске. Прижав к которой, его и поцеловала — не так, как расписывала «Ведьма в колодце», но тоже довольно незабываемо.
Комментарий к Ведьма в колодце *Sayonara — До свидания, пока (яп.)
**имеется в виду героиня сказки братьев Гримм «Ге́нзель и Гре́тель», истории о брате и сестре, которые убили ведьму-людоедку, живущую глубоко в лесу, в доме, построенном из сладостей.
***Оксиморон — сочетание слов с противоположным значением.
====== Где заканчивается шутка ======
Нет человека, который был бы как остров, сам по себе; каждый человек есть часть материка, часть суши. И если волной снесёт в море береговой утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит замок твой или друга твоего. Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством. А потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе.
(с) Джон Донн. Молитвы по возникающим поводам: Размышление XVII
Если от волнения можно было умереть (а магдицина в лице Мишки Лоткова утверждала, что очень даже было можно), то близнецы как раз находились при смерти в тот момент, когда щелкнула, повернувшись, круглая медная ручка, и в спальню вошла их старшая сестра. Раскрасневшаяся с мороза (температура после обманчивой оттепели по доброй русской весенней традиции снова упала в минус), с разваливающейся прической на голове и сбившимся на одну сторону меховым капюшоном зимней куртки.
Близнецы вскочили, словно на расправившихся пружинах.
— Ну?!
Софья выдохнула, расстегнула молнию и полезла во внутренний карман. На яркий свет из окна с широко раздвинутыми шторами была извлечена тяжёлая, массивная серебряная зажигалка с вензелем, по граням которой ползло холодное мартовское солнце.
Близнецы в унисон издали какой-то звук, больше всего смахивающий на облегченный стон, и снова попадали на свои места: Юра на Сашкину кровать, в гору разноцветной бумаги, а Сашка на стул у окна, из которого до этого гипнотизировала беспокойным взглядом отсвечивающий купол драконбольного стадиона. Они не были бы настолько счастливы, лежи на Софьиной аккуратно отманикюренной ладони по шестизначному чеку на каждого.