Долгая история (СИ)

— Не нервничай, сестричка. Я быстро, — улыбнулся Юра, любопытно заглядывая ей через плечо. У подножья крыши, венчающейся каменным шаром, с той стороны, которую не было видно от люка, кипел на волшебной горелке маленький котелок, накрытый крышкой. Крышка подскакивала и тихо дребезжала о чугунные края котелка. Под ней лопались розоватые в свете пламени пузыри, и на крыше пахло чем-то… ну, несъедобным. Понятно, с чего это сама зельеварка предпочла забраться повыше. Складывалось ощущение, что Бережное зелье берегло путников от нечисти несколько иным путём, чем принято было думать.

— Им, случайно, не мазаться надо? — предположил Юра и сморщил нос. — Я бы на месте нежити жрать кого-то такого вонючего точно не стал!

— Нет, оно пьётся. Если варить правильно, запах исчезнет где-то через полчаса после того, как все ингредиенты будут добавлены. Ещё через час оно должно стать прозрачным, с бирюзовым отливом, — оглядываясь на котелок и нервничая (первые полчаса вот-вот должны были кончиться), механически отозвалась Софья и спохватилась: — Чего тебе?

— Пока не забыл: как разберешься с этим, — Юра, держа руки в карманах драконбольной куртки, кивком подбородка указал ей за плечо, — сваришь для меня своё зелье? Ну то, что ты всем варишь.

Софья подняла брови.

— На тебя не подействует.

Юра покачал головой, раздражаясь, что нужно разъяснять очевидное.

— Оно не мне. Лере.

— Поздравляю! — после паузы ехидно откомментировала Софья. — Встань в очередь за Валялкиной.

— Опа! Серьёзно? — удивился, а затем развеселился Бейбарсов. — А Слава мне втирал!..

— Не моё дело! И не твоё, кстати, тоже! — перебила его Софья, абсолютно не желая знать, что там «втирал» её брату Водолеев по поводу своих с Викой отношений. — Пошёл вон, Юра! Мне не до этого сейчас. Я пытаюсь сосредоточиться и не запороть то, ради чего за последние полтора месяца мы парочку раз чуть не сдохли.

Юра, разом растеряв веселость, серьёзно кивнул и испарился с крыши.

Софья, снова оставшись в одиночестве, в свете луны сверилась с маленькими наручными часами, подошла к подскакивающему на огне котелку и уселась возле него на уступ крыши. Там она сидела какое-то время, прислонив к носу ребро ладони и нервно постукивая о черепицу сапогом. Навеянная коротким разговором с братом, мысль её бродила вокруг Мишки, по воле хозяйки полностью на Лоткова не переключаясь, но то и дело трогая его лапкой, словно непослушный котёнок. Выдернуло её из этих зыбких полумыслей осознание того, что вонять на крыше, вроде, стало меньше. Софья убрала ладонь от носа и принюхалась. Затем соскочила с уступа, подлетела к котелку и, присев перед ним, сдернула крышку. Варево, светло-розовое, отливающее алым в неверном, мечущемся свете, пенилось и булькало, ворчало, подмигивая иногда всплывающими в нем золотыми чешуйками, но поднимающийся от поверхности, пребывающей в постоянном движении, грязно-серый дым перестал нести тухлыми яйцами — да и вообще чем-либо.

Бейбарсова чуть не заплакала от облегчения, зачем-то протянув руки к луне и выдохнув: «Спасибо!»

Снова сверившись с часами и трижды помешав зелье деревянной, выструганной из осины ложкой, продетой в одну из ручек котелка, Софья опять отошла от того на безопасное (для зелья) расстояние и приготовилась терпеливо ждать, когда истечёт следующий час.

Она скурила ещё одну сигарету.

Когда потянулась уже за третьей в этот вечер, люк, ведущий на крышу, снова откинулся. На фоне звёзд нарисовался мужской силуэт — но на этот раз не Юрин.

Худой и покачивающийся из стороны в сторону, словно от ветра, он подплыл к одному из углов крыши, угрожающим небу ржавым шпилем, взялся за него рукой и, совершив полуоборот, как заправская танцовщица у шеста, замер, откинув голову к небу. Скудный свет ополовиненной луны упал на лицо пришедшего, и Софья убедилась в том, о чём по полной обдолбанности поведения и знакомым очертаниям уже и так догадывалась: на крышу башни Привидений с какого-то одного ему известного бодуна заявился Вадим.

Вот же его невовремя принесло!

— Прикольная ночь, да, Бейбарсова? — вдруг громко осведомился магспирант, не открывая глаз, и ткнул пальцем в небо. — Мне нравится луна.

Софья вздрогнула. Признаться, она не думала, что Вадим её заметил — или что вообще был на данный момент в состоянии заметить хоть кого-то.

— Изумительная, — оглянувшись на тихо булькающее зелье, мрачно согласилась Софья. — Ты бы от края отошёл!

— Зачем? — медленно, словно в тумане, и не открывая глаз, протянул Вадим. — Она меня не любит.

— И что, сигать собрался? — цинизма в Софьином голосе слышалось больше, чем было в ней на самом деле. Стало жутковато. Слишком уж Вадима шатало, и она надеялась, за шпиль он держится покрепче.

— Специально? — от удивления он даже открыл глаза и повернул к одногруппнице голову. В тоне его слышалось глубочайшее презрение к подобному предположению. — Нет, конечно! А случайно, — Вадим сделал обратный полуоборот вокруг шпиля и надежно стал ногами на крышу башни, — ну, как повезёт. Повезет — сорвусь, — безразлично улыбнувшись, расшифровал он.

У Софьи внутри похолодело.