Долгая история (СИ)

— А я знаю, кто ты, — спокойно заметил Матвей Багров, одним длинным взглядом пробегая по Софье вверх-вниз, и качнул головой. — Но, согласись, ни тебе ни мне нет с этого толку. Мы встретились случайно: не думал, что в это время здесь кто-то будет. Я наведываюсь сюда… иногда.

— Ты должен быть старше.

— Я и есть старше! — он, словно возмутившись, посмотрел на неё в упор, и Софью пробрало. Она вдруг увидела, разглядела по этим жутким безднам-глазам, по какому-то неуловимому выражению лица, что он действительно старше: намного, намного старше её.

Или просто поверила.

— Так что ты здесь ищешь в такое время? — заинтересовался Багров, спуская одну ногу с камня. Курчавая прядь упала ему на лоб.

Софья мяукнула что-то в ответ, и, ужаснувшись этому звуку, прочистила горло.

— Огнецвет. Он цветет только…

— …на рассвете. И только в августе, — все тем же «женским» голосом перебил её Багров. — А сейчас март. Ну, или, в крайнем случае, — он огляделся по сторонам, — июнь. На что ты надеялась?

— Не знаю. На чудо, — честно развела руками ведьма и бессознательно прокрутила на запястье, под шерстяным рукавом, браслет.

Солнце над океаном уже поднялось порядочно высоко, и из алого стало золотым. Теперь оно полностью освещало обрыв, подсвечивая Софьины свободно распущенные волосы огнем и освещая лицо недовольно морщащегося некромага. Багров помолчал, а затем не без интереса задал совсем уж странный вопрос:

— А я похож на чудо?

— Нет, — переборов страх, честно ответила Софья и добавила: — А если и похож, то с чудесами подобного рода я предпочла бы не встречаться.

Багров вдруг засмеялся. Тихо, почти бесшумно.

— Ну, а всё-таки…

Задрав полы шинели, он опустил руку в карман брюк и достал оттуда что-то. Ярко-оранжевый цветок, напоминающий лилию — только что совсем крошечную, размером с пуговицу, — на тонком безлистом стебле. Тяжелые лепестки пылали цветом, словно солнце, встающее над морем за обрывом.

Матвей протянул цветок Софье.

— Не бойся, он настоящий. Голова-камень мне немного помог... Я бы сказал, по-родственному, — снисходительно сообщил некромаг, видя, что ведьма не торопится подходить. — И это ничего не стоит — слишком просто!

Что-то не понравилось Софье в том, как он это сказал: то ли та самая снисходительность, то ли явные понты. Однако она подошла и аккуратно вынула цветок из его пальцев, их не коснувшись. Не в том она была положении, чтоб отказываться. Это был последний ингредиент. Последний.

Больше Матвей ничего не сказал.

— Спасибо, — уже уходя, уронила Софья, теребя шарф на шее.

Матвей Багров кивнул, недобро щурясь на всё выше заползающее по небосклону солнце, где его уже начинали затягивать паутиной собирающиеся тучи.

— Передавай привет своему отцу! — когда она уже была у елей, вдруг окликнул её Багров. — Скажи ему… Скажи, что я ему завидую.

Софья нырнула под колючие ветки, крепко сжимая стебель огнецвета в перчатке и думая о том, что она скорее ляжет в гроб, чем передаст своему папе этот привет.

Луна, половинчатая и тревожная, сияла над крышей башни Привидений. Казалось, её толстый жёлтый бок вот-вот нанизается на один из боковых шпилей башни, словно кусок сыра на канапе. Подобравшись к луне поближе, Софья сидела на венчавшем крышу массивном каменном шаре и курила, разглядывая раскинувшиеся под ней, покрытые одеялом тьмы, очертания острова. Чернила, залившие Буян после заката, на поверку оказались не так уж густы: мерцали в тибидохском парке светильники; лунным золотом отливал от сине-чёрной глади воды спокойный сегодня океан у побережья; дальше красно-оранжевым пляшущим цветком распускался в Запретной Роще костёр неисправимо браконьерствующих богатырей-вышибал; в лесной чаще среди деревьев мигали блуждающие огни, а на севере слабо фосфорицировало осиротевшее без русалок болото. Звуки тоже присутствовали, и самые разнообразные — но до вершины башни они долетали тихими и смазанными, словно проходили через толщу воды или очень толстую пуховую подушку. Отчётливее всего слышался драконий рев из ангаров за драконбольным стадионом — но кому именно он принадлежал, ведьма сказать не могла. Близнецы определили бы тут же, и без труда; Софья со школьными драконами так близко не зналась, да никогда и не хотела.

Крышка люка с лязгом откинулась, и на крышу кто-то выскочил. Софья выдохнула облако мятного дыма и скосила вниз глаза. Разглядев брата, расслабилась и снова затянулась.

Бейбарсов огляделся, никого на крыше не нашёл, но, видимо хорошо зная, где искать, поднял взгляд к половинчатой луне. Тут-то он сестру и обнаружил.

— Слезай! — задрав голову, потребовал Юра.

Софья спрыгнула с каменного шара и по уступам треугольной крыши, словно по ступеням, спустилась к нему.

— Что такое? Я же сказала: чтоб и на триста метров отсюда духу вашего не было, пока я не закончу! — с усталым раздражением осведомилась она и угрожающе прибавила, мотнув потухшей сигаретой: — Ты что, хочешь, чтоб я сейчас где-то лоханулась? По сиренам соскучился, или по цыганам? Только учти: на этот раз я вас туда самих отправлю новые ингредиенты клянчить! Вот посмотрю, как вам это понравится!