Долгая история (СИ)

Таким образом, а так же не без помощи дежурных магфицеров, они выпутались из первого кольца и очутились во втором. Там Таня стала улыбчивей и приветливей. Она то и дело останавливалась подписывать всякую всячину, которую подростки совали ей со всех сторон. Урвать вожделенную звездную подпись хотели не только у неё. Близнецы то и дело начинали ржать как гиены, раз за разом наблюдая примерно одну и ту же картину: Глеб старательно прикидывался, что не замечает всех тянущихся к нему листочков примерно до того момента, как Таня кидала ему короткий, но очень ёмкий взгляд через плечо (со значением коего близнецы были знакомы и коего устрашались; в переводе на их отца, впрочем, это значило что-то вроде «Веди себя прилично»). После этого старший Бейбарсов закатывал глаза и вдруг «прозревал». Эта сценка в незначительных вариациях повторялась на каждом официальном мероприятии, и Юра с Сашкой наблюдали данную отцовскую метаморфозу бесчисленное количество раз — но каждый раз было одинаково смешно.

Несмотря на усилия пяти магфицеров, толпа не желала освобождать проходы к трибунам. Каждый член Сборной Мира в глазах фанатов драконбола, коих здесь собралось немерено, приравнивался к отдельному языческому богу. Кроме того, близнецы знали, что это далеко не всё, за что люди любили их родителей — и в такие моменты даже начинали их немного ревновать. Дома, наблюдая за ними в обычном быту, зная их, очень легко было забыть, насколько известными в магическом мире и незаурядными личностями они были. Это всегда были, ну… просто мама и папа, а не ТА САМАЯ Таня Гроттер, ТОТ САМЫЙ некромаг.

Потому каждый раз это было так забавно и так странно. Маленькие девочки смотрели на Таню с чистым, незамутненным детским восхищением. Девочки постарше тоже смотрели — правда, больше не на Таню, а на Глеба, и с восхищением несколько иного рода. Но всех этих девочек объединяло одно: они все хотели быть Таней Гроттер, не имея ни малейшего понятия, чего это стоило — стать ею.

На третьем круге к ним снова начали цепляться журналисты — судя по долетающим выкрикам, они хотели что-то из разряда «дядь-дядь, ну покажи фокус!» Ну Глеб и показал.

Пакостно ухмыльнувшись, он обернулся к Тане, которую до этого вел за руку, и с видимым удовольствием образцово-показательно её поцеловал. Толпа вокруг подняла счастливый визг. Таня отцепила от себя мужа и кинула ехидную улыбочку в ближайшую камеру.

Тут большая часть народа была отвлечена появлением вслед за Бейбарсовыми на стадионе Маланьи Нефертити, ещё одной нападающей Сборной Мира, и, качнувшись назад, чуть схлынула. А буквально в течение следующего мгновения Таня с Глебом, воспользовавшись выпавшим шансом, как сквозь землю провалились. Вот они были у всех перед глазами — и вот уже их нет!

— Никогда не понимала, как у них так мастерски получается линять, — завистливо вздохнула Сашка. — Нам бы хоть щепотку от этого искусства генетически отсыпали — пригодилось бы!..

— О, смотри, там Маланья! — ухмыльнувшись, локтем в бок легонько подтолкнула она брата.

Но Юра должной заинтересованности не проявил — бегло покосился между досками в направлении нового фанатско-репортерского кольца вокруг египтянки славянского происхождения и, зевнув, отвернулся. Сашка состроила сострадательную физиономию, мысленно окончательно поставив Бейбарсову клинику. Пустить по игнору Маланью Нефертити, на которую он пускал слюни в подушку с десяти лет — глубже падать было просто некуда. Нет, это было просто невозможно! Зомбировала его эта Лера, что ли, или лоботомию ему сделала?!

— Надеюсь, вы двое планируете оттуда спускаться?

Близнецы обернулись через спины, чтоб узреть звездную персону ТОЙ САМОЙ Тани Гроттер в непосредственной близости от себя — вернее, под собой, с учётом, что они, свесив ноги, сидели на поперечной планке метрах в четырёх над землёй, опасно наклоняясь вперёд, к дощатой стене основания трибуны. А ТА САМАЯ Таня Гроттер в данную секунду называлась мамой, и мама была не то чтоб в восторге от расстояния между её чадами и землёй. О неуместности чего Юра, болтая ногами, тут же посмел ей и напомнить, акцентировав внимание на факте, что через какой-то час это расстояние увеличится ещё на несколько десятков метров уже с полного её благословения.

— Но если вы свернёте себе шеи, играя в драконбол, нам будет не так обидно, — ухмыляясь, заметил сунувший руки в карманы Глеб. — Слезайте!

Близнецы, выражая свой протест невнятным мычанием и вздохами, поочередно сползли по ближайшей подпорке и спрыгнули вниз.

— Ну-с, напутственные речи будут? — расправляя плечи, поинтересовалась Сашка.

— Я сочиняла всю ночь, но забыла листочек дома. Простите! — пошутила Таня и вытянула вперёд руки.

Близнецы без смущения — здесь никого чужого не было — нырнули в предложенные объятия. От мамы как всегда непередаваемо на словах, но отчётливо пахло домом. Затянутые в хвост кудряшки, точно такие же, как у Софьи, пощекотали Юре щеку.

— А где Лео? — любопытно завертела головой Сашка.

— Дома, — вздохнула Таня, отпуская её и брата. — Он не захотел лететь.