Долгая история (СИ)

Она так никогда и не поняла, что именно произошло. Этот матч смотрело несколько тысяч магов на стадионе и ещё треть магического населения планеты по зудильниковой сети в бесконечных повторах, и никто, ни единый человек, ни один магфицер и ни один магвокат так и не смог достоверно определить причину падения. Это было быстро. Так быстро, что никто и опомниться не успел. Резко оборвалось на полуслове возбужденное вещание Баб-Ягуна, по трибунам прокатился потрясённый ох. Когда Сашка обернулась, дракон слепо бесновался в воздухе, молотя крыльями и хвостом, а он уже, кувыркаясь, летел к земле. Быстро. Без летающего инструмента. Без смягчения. Без платка-парашюта. И прежде, чем кто-то смог что-то сделать, чем смог просто понять, что нужно что-то делать, на стадионе, весь шум которого разом упал на несколько децибел, усиленный эхом, раздался короткий звук удара человеческого тела о промерзший, утрамбованный песок и противный, страшно-тихий хруст.

Она надолго это запомнила. Запомнила на всю жизнь, как в ярком солнечном свете холодного дня выглядело с высоты шестидесяти метров неестественно раскидавшее ноги и руки мальчишеское тело в драконбольной форме, со свернутой под совершенно невозможным углом шеей. И багрово-черное озеро крови, расползающееся под темноволосой головой.

Сашка, схватив холодного воздуха, распахнула рот и, выпучив глаза в гримасе ужаса, уставилась на зависшего метрах в десяти от неё Юру. Но тот, бледный как полотно, потрясенный, всё ещё заворожено смотрел вниз — на мешок с изломанными костями, ещё несколько секунд назад бывший Ромой Накамурой.

И после она закричала. Но горестный вопль этот потонул во взорвавшей стадион какофонии звуков. Кричали все: потрясённые фанаты, потихоньку начинающие понимать, что их любимый защитник действительно не встанет; магпортеры, уже вещавшие в камеры операторов новую сенсацию; Баб-Ягун, пытающийся объяснить произошедшее слушателям, находящимся вне стадиона. Кричала, уже заливаясь слезами, красиво одетая ведьма лет сорока, выбежавшая на поле вместе с Ягге и санитарами. Кричали и махали руками судьи, останавливая и без того остановившийся матч, и магфицеры, у двух входов под купол поля сдерживающие уже напирающую толпу зрителей. Начался хаос. Половина гостей повскакивала со своих мест, все куда-то бежали. Игроки обеих команд спускались на поле к собирающим их тренерам. Обе команды приземлялись подальше от места, окруженного бестолково топчущимися спинами в белых рубахах, закрывающими обзор.

Сашка, приземлившаяся ближе всех, выдернула ботинки из креплений сноуборда и рванула туда, но Юра нагнал её и, обхватив поперек груди, поволок назад.

— Отпусти меня! Отпусти! — визжала и брыкалась Сашка. Ей трудно было дышать. Разметавшиеся волосы лезли в рот, а картинка перед глазами начинала расплываться. Глаза щипало. Она отчаянно пыталась выцарапаться из Юриных рук, добежать туда, растолкать санитаров, увидеть, что Ягге всё исправила… Она же богиня, в конце-концов! И она знает магдицину лучше всех в мире! Она должна знать, как это исправить! Потому что это не может остаться так!

— Саша, прекрати… Саша, — слова продирались сквозь Юрино горло, будто он пробовал говорить первый раз в жизни, и это причиняло ему страдания.

Сашка лягнула его каблуком в колено. Юра взвыл и перестал волочь её назад, но перехватил ещё крепче.

Среди мелькания лиц магов, всё-таки прорвавшихся на поле, они заметили родителей. Ещё раньше подбежала как-то пролезшая сюда Софья. Сашка, уже захлебывающаяся слезами, наконец вырвалась от измотанного Юры, но метнулась не туда, куда стремилась раньше, а в руки к отцу, вцепившись в его куртку.

— Папа, папочка!.. — беспомощно рыдала Сашка. — Но ведь можно ещё что-то сделать! Есть же живая вода!..

— Он умер мгновенно, — сжимая её в объятьях и качая головой, тихо возразил Глеб. Юра с Софьей замечали, как они с Таней, больше сбитые с толку не случившимся, а бурной Сашкиной реакцией, то и дело переглядывались над макушкой дочери с немым вопросом. Они не понимали. Конечно, не понимали. Они ведь ничего не знали.

— Есть Голова-камень! — не унималась Сашка.

— Саша, он уже мёртв, — сквозь ком в горле, страдальчески кривясь и уже всхлипывая, произнесла вслух Софья. — Он мёртв.

Толпа вокруг места происшествия чуть расступилась. Теперь было видно лежащую на изуродованном теле сына, сотрясающуюся женщину и сморщенного, низенького, узкоглазого старичка, стоящего над ней ровно, словно проглотив жердь, и не делающего никаких попыток увести её — только сурово поджимавшего губы. За их спинами замерли меловая на лицо Венлинг и Иошши, прижимавшая ко рту обе руки. Сбоку от тела Накамуры с курительной трубкой во рту стояла Ягге, а подле неё, едва не наступая носками ботинок на красный, быстро впитывающий кровь песок — Маланья Нефертити. Маланья поглядела в сторону Бейбарсовых и коротко качнула головой.

Сашка взвыла и, согнувшись, почти повисла на руках Глеба.