Долги наши

— Господа, господа, опомнитесь… стыдно… — Его седую бороду относит ветром в сторону. Он достает револьвер из кармана. Лошадь пугливо косит глазом и вдруг вздрагивает от близкого выстрела. Генерал все еще стоит, из его руки выскальзывает револьвер. Потом старик падает с пролетки. А мимо торопливо движутся ноги, ноги, ноги, ноги…

Мечется обезумевшая кошка, потерянная хозяевами. Подрагивают ноги лошади, зажатой в толпе. Ломается чей-то зонтик.

Офицера, сидевшего прислонясь к каменной стене, клонит ко сну, и, свернувшись клубком, он укладывается спать. Мимо него несутся обезумевшие люди, а он засыпает, подложив ладонь под щеку. Дует холодный, порывистый ноябрьский ветер.

К детям приближается высокий генерал. Перед ним и за ним офицеры в черкесках и несколько солдат решительно расчищают дорогу.

— Папочка!.. — кричит Софья радостно.

Генерал берет мальчика на руки, Соню подхватывает адъютант. Солдаты поднимают чемоданы, кофр и движутся вслед за генералом.

— А мама, где мама?.. — хнычет мальчишка. Генерал не отвечает.

Поднимавшиеся по трапу солдаты остановились — впереди затор.

— Расчистить дорогу! — приказывает генерал, и в ответ на это сверху, с трапа, с палубы сбрасывают людей. Дико крича, пролетает и падает в воду какой-то бородач. Движение возобновляется.

Двинулись вверх генерал с детьми, двинулась охрана.

У трапа продолжается смертельная борьба. Здесь дерутся, употребляя чемоданы как оружие, как тараны. Две дамы вцепились друг другу в волосы, Двойная цепь солдат ограждает подступы к трапу.

Вместе с солдатами на пароход поднимаются важные сановники, архиерей, французские офицеры.

Интеллигент в старомодной крылатке, зажатый поднимающимися людьми, вздыхает:

— Погибла Россия…

А стрельба слышится все ближе. Без гудков отваливают перегруженные сверх меры пароходы, оставляя на пристани мечущуюся в ужасе толпу эмигрантов.

Генерал с детьми стоит у борта. Все пассажиры проталкиваются сюда к поручням, на ту сторону палубы, откуда виден город.

— Господа! — в отчаянии кричит капитан. — Ради бога, отойдите от борта! Господа… пароход потопите!

Раздается взрыв. На набережной разорвался первый снаряд. Второй сразу же вслед за ним взрывается в море. На пристани поднимается паника. Толпа мечется.

Пароход начинает отваливать. За поднимающиеся сходни цепляются сотни рук.

Послышалась винтовочная стрельба. Пьяный офицер продолжает мирно спать.

Лежат на камнях пирса трупы людей и лошадей.

Пароход отходит все дальше, и все меньше становятся фигурки мечущихся в порту людей.

Рядом с генералом у поручней стоит молодой бородатый казак. Он с тоской смотрит на удаляющуюся пристань, на последний русский город, из которого его увозят.

Генерал держит на руках уснувшего наконец сына.

Сурово сдвинув мохнатые брови, генерал тоже глядит на оставленный берег.

Г о л о с  С о ф ь и. …Вероятно, это мне теперь, на расстоянии, кажется, что я тогда уже понимала невозвратимость разлуки с родиной… Но нет, скорее всего я просто чувствовала общую тревогу, настроение отца…

Еще один снаряд взрывается между пароходом и берегом.

Отвернувшись от дочери, генерал незаметно смахивает слезу. Девочка стоит рядом с ним, провожая взглядом оставленный берег.

— Ну, так как же, может быть, все-таки ответите?

Софья по-прежнему сидит в кресле у стола. Поднята голова. Руки по-прежнему сложены на коленях.

— Ужасно скучно, — говорит следователь. — Все было. Нет ничего такого, чего бы уже не было. И молчание было. Если бы вы знали, сколько их тут у нас было — молчащих… Ну, о чем вы думаете, о чем?..

Следователь продолжает говорить, но мы больше не слышим его.

Г о л о с  С о ф ь и (шепчет). О чем?.. Я думаю о том, как мне повезло в жизни. Как много я встретила прекрасных людей, как много узнала!.. Могла ведь прожить глупой эмигрантской девчонкой, попрыгала бы на балах, выскочила бы замуж, нарожала детей, и это было бы моей жизнью, единственной моей жизнью…

В кабинет входят два важных гестаповских чина. Следователь вскакивает, что-то им говорит, рапортуя. Чины выслушивают его, с интересом разглядывают Софью. Усаживаются.

Один из них обращается к Софье:

— Следователь жалуется на вас. Почему вы молчите? Почему не хотите нам помочь?

Г о л о с  С о ф ь и. …Самое странное, что у них есть жены, сестры, дети, и вот такой человек для них самое дорогое в мире существо.

Снова нам становится слышным голос гестаповца:

Г е с т а п о в е ц. …Ну, скажите, объясните — что вам эти лягушатники? Зачем вам было рисковать жизнью ради них, ради их французских дел?..

Г о л о с  С о ф ь и. …Пусть говорит, пусть они говорят, а я буду думать о своем…

Г е с т а п о в е ц. …Ну, хорошо, предположим, что вы пошли к ним ради русского патриотизма, скажем, вы рассуждали так: я буду бороться с Германией тут вместе с французами, и это будет моим участием в защите России. Но, позвольте, какой России? Какое отношение вы имеется к Советской России? Вы дочь изгнанника, дочь непримиримого врага Советской власти, дочь главы военного союза русских эмигрантов. Что вам та Россия?.. Ну, что она вам?..

Голос гестаповца затухает, вытесняется музыкой.