Долгий путь домой

Оба представили одну и ту же потешную картину. Справа и слева от них, одетых как подобает жениху и невесте, за богато сервированным столом, сидят все при параде: священник, вооруженные автоматами спецназовцы, один – с гранатометом, Ефим Моисеевич с фолиантом подмышкой и мрачный Михалыч с испитым лицом давно не бритого арендодателя.

– Ты знаешь, у Веника телевизора нет, – ни с того ни с сего сообщила Мария Владимировна.

– Есть же ещё счастливые люди! – отшутился Грим.

– Я серьезно! У них еще «Рекорд» стоит, чернобелый, помнишь, такие были?

– Вот она, несокрушимая советская электроника! Ладно, давай купим им телевизор. Прямо сейчас купим и заедем, установим. У меня к нему серьезный разговор есть.

Грим, пятясь задом, втащил в домик Веника коробку с телевизором, обернулся лицом в комнату и замер, пораженный убогостью жилища. Такие вещи, выброшенные людьми, он видел только на свалках. В комнатке было сумрачно, сыро и – Грим повел носом, поморщился – пахло плесенью и кислой капустой. В углу, под иконкой, перед мерцавшим «Рекордом», в ободранном кресле, стоявшем углами на кирпичах, спала, сидя, старуха. Веник за столом грыз зачерствелый бублик и масляными глазами разглядывал фигуристых телок в потрепанном гламурном журнале. Застигнутый за таким фривольным занятием, Веник смутился, начал грустно объяснять:

– Багетки не делаю, работы нет, скучно стало. И денег нет. Вот сижу теперь, прессу читаю…

Грим, раздирая верх коробки, глянул на «прессу», рассмеялся.

– Глянь, какую прессу он читает! Ничего, Веник, скоро у тебя такая жизнь пойдет, что не только глядеть на них будешь… Поставим тебя на ноги, будут тебе и работа, и деньги. И телки! – шепнул в самое ухо Венику Грим. – Время багеток кончилось, большие дела тебе предстоят, герой ты наш!

Грим вынес вон «Рекорд», поставил на его место новый телевизор, включил. Заслышав озорную музыку, старуха зашевелилась, открыла глаза. Перекрестилась:

– Господи, помилуй! Венька, глянь-ка, лучшее стал показывать! Ну-ка, ну-ка, а чего она такая черная?

– Бабуля, это негра. Они только черные бывают.

– А справная! Венька, ты гляди, как жопой крутит!

Мария Владимирорвна прыснула, зажала рот ладошкой, готовая расхохотаться. На экране толстая негритянка учила таких же толстых крутить хулахуп. Бабуля, заинтересованная картинкой, оживилась, повеселела.

– Ну-кась, чаю мне дайте!

– Вам, мамаша, с бергамотом? – с ехидной учтивостью спросил Грим. Старуха строго зыркнула на него.

– Чего лаешься в дому, прости Господи! Чаю уже нельзя спросить!

Мария Владимировна, давясь от смеха, взялась поить бабулю чаем, Грим позвал Веника на крыльцо.

– Пойдем, разговор есть. Сотку свою возьми!

На крыльце Веник принялся яростно благодарить Грима за телевизор, порывался поцеловать руку, нервно смеясь, плакал. Грим, тяжко вздохнув, гаркнул:

– Смирно! Слушай мою команду!

Веник мгновенно подобрался, подтянулся, насколько мог сделать это в своем бедственном положении. На лице его отразилось ретивое внимание. Грим скомандовал:

– Звони своему бате, скажи, что у меня есть к нему серьезное финансовое предложение. И передай трубку мне!

Веник упер пах в костылёк, дрожащим пальцем натыкал номер.

– Товарищ майор, это Веник говорит. Тут один важный человек, он насчет финансового предложения вам. Да, он рядом… Передаю ему трубку.

– Здравствуй, майор… – сказал Грим, ожидая ответного приветствия. Трубка молчала. Грим чуть повысил голос. – Майор, я с тобой поздоровался!

– Привет… – отчужденно буркнула трубка.

– Уже неплохо, – язвительно сказал майору Грим.

– По делу говори!

– Докладываю! Я муж графини Грушницкой… – Грим помолчал, оценивая свой новый статус, хмыкнул: а что, красиво, даже убедительно звучит. И продолжил. – Я и графиня приняли решение оказать полную финансовую поддержку в лечении ваших товарищей, пострадавших в боевых действиях. Надо встретиться, обговорить детали. – И не удержался, опять съязвил, но уже добродушно: – Доклад закончил!

Майор долго молчал. Потом коротко, по-военному, спросил, как спрашивает младший по званию старшего:

– Когда и куда прибыть?

– А чего тянуть, – сказал Грим. – Сразу и начинай прибывать. Бумаги, какие есть, возьми, надо определиться по общей сумме. Мы с Веником по соседству, он покажет.

– Выезжаю, – сказал майор.

Веник, опёршись на свой костылёк, стоял посреди проулка, ждал батю. Грим и Мария Владимировна сидели в ожидании у себя дома. На стол уже была выставлена посуда для чая, мед, сушки. Бегемот, чуя некое событие, сидел на подоконнике, наблюдая попеременно за Веником и за хозяевами.