Долгий путь скомороха. Книга 2

Когда Мирослава через некоторое время вернулась в свою опочивальню, то она застала Ратмира сладко посапывающим во сне. Женщина опустила висевший над кроватью балдахин и, выглянув за дверь, кому-то что-то тихо шепнула. Тут же в светлицу бесшумно залетели холопки и стали сноровисто прибирать со стола, стараясь при этом не издавать ни звука. Через несколько минут стол был чист.

Выпроводив холопок из светлицы, Мирослава подошла к кровати и, откинув в сторону полог балдахина, присела на край. Какое то время она просидела так, любуясь спящим скоморохом, лежавшим на спине с раскинутыми руками. Потом, стараясь не потревожить его, прилегла рядом, подложив его ладонь себе под щёку. С чувственным обожанием глубоко вдохнула в себя запах его кожи, шедший от руки, и прикрыла от удовольствия глаза. Внезапно Ратмир резко повернулся и стиснул её в крепких объятиях. Мирослава только тихонько охнула, почувствовав на шее обжигающий поцелуй и ощутив, как его свободная, прохладная рука уверенно забралась к ней под платье…

Глава 15

Ранним солнечным утром следующего дня с подворья Мирославы выехала открытая повозка и направилась в сторону основного входа в Девичий монастырь. Ратмир, сидевший спиной к кучеру, с любопытством оглядывался по сторонам. Неожиданно его взгляд на чём-то остановился, и он, махнув рукой в ту сторону, спросил у Мирославы:

– Что там за лужайка?

Улыбающаяся Мирослава проследила за его взглядом и весело ответила:

– Там озерцо небольшое. Чистое, несмотря на то, что кругом болотца. Мы с бабами иногда ходим купаться, да и детвора местная облюбовала его для своих проказ.

– Я хочу сходить туда завтра с утра. Мне нужно для гимнастических упражнений.

– Это всегда пожалуйста. А я тебе и компанию составлю, если ты не против, – она просительно посмотрела на скомороха. – Ты же вон с посохом только и можешь пока передвигаться.

– Конечно, я не против, – улыбнулся ей Ратмир. Он повернулся к сидевшему в углу повозки старику Никифору: – А ты разве не составишь нам компанию?

– Да боюсь, как бы не помешать вам, – неожиданно грустно усмехнулся старик Никифор.

Ратмир бросил на него удивлённый взгляд:

– Уж не приболел ли ты часом, Никифор?

– Не знаю, Ратмир. Что-то неможется мне, – вздохнул тот. – Сегодня нужно ещё к нашим съездить, чтобы уж совсем нас с тобой не потеряли.

– Конечно, съезди. Денег там выдай им, сколько нужно на пропитание, да дай по доле каждому на свои расходы и возвращайся.

– А надо ли возвращаться? Может, сами тут без меня управитесь?

– Да что с тобой сегодня такое, Никифор? – напряжённым голосом тихо спросил Ратмир. – Запомни одно – ты для меня не чужой человек и всегда будешь мне нужен. Твоё место всегда рядом со мной.

– Знаю, Ратмир и благодарствую за доверие, – как-то вымученно улыбнулся старик Никифор и устремил свой взгляд куда-то за спину своего друга.

Обеспокоенная Мирослава переводила взгляд то на одного, то на второго. Наконец решилась и обратилась к старику Никифору:

– Может я тебе могу помочь, Никифор? Ты не подумай там чего. Я в ваши дела особо лезть не стану. Коли понадобится помощь – помогу, чем смогу. А так я сама никогда никому не навязываюсь. Если кому-то не по душе прихожусь – тут же ухожу с его пути.

Старик Никифор поднял на неё какой-то виноватый взгляд и неожиданно выдохнул: – Ох, и дуры же вы – бабы! Ничего-то вы не понимаете своим куриным умишком.

– Однако… – только и вымолвил опешивший Ратмир. Щёки Мирославы стали пунцовыми и, закусив нижнюю губу, она замолчала, глядя куда-то вдаль. Так, молча, они доехали до самых ворот в Девичий монастырь. Стражники на воротах не захотели пропускать старика Никифора без разрешительных документов или особого на то распоряжения. Но Мирослава их уговорила, и они записали его в особый реестр для внезапных гостей.

Через короткое время их повозка остановилась возле терема, в котором ранее останавливался дьяк Лаврентий. На крыльце терема их встретил отец Павел и радушно попросил войти. Но Ратмир, опираясь на посох, смерил взглядом ступеньки и покачал головой: – Нет, отец Павел. Не буду я пока подниматься. Лучше сам спускайся к нам, да проводи к схимнице Серафиме. В тот день у меня к ней вопросы оставались.

– К схимнице Серафиме?! – поразился отец Павел.

– К ней. А что – что-то не так? – устремил на него выжидающий взгляд скоморох.

– Так она же померла в тот же день, когда это всё и произошло, – развёл руками отец Павел. – Удар с нею приключился, она и не оправилась.

– Вот как… неожиданно, – нахмурился растерявшийся Ратмир и спохватился: – При ней помощница была. Ефросиньей, вроде, звали…. Она-то хоть жива?

– Жива, жива. Чего с нею сделается. Сейчас вон служку пошлю за ней, – и отец Павел окликнул стоявшую неподалёку молоденькую послушницу.

Через несколько минут к Ратмиру и его спутникам нерешительно подошла келейница Ефросинья и, не поднимая глаз, поклонилась.

– Здравствуй, мать Ефросинья, – участливо обратился к ней Ратмир.

– И тебя спаси Бог, милый человек, и спутника твоего, – голос женщины звучал тихо и приветливо. Она отдельно чуть поклонилась Мирославе: – Спасайся, сестра Мирослава.