Долгий путь скомороха. Книга 3

– Я лягу здесь, рядом с камином и буду поддерживать в нём огонь всю ночь, – улыбнулся Ратмир. В этот момент в комнату опять зашёл молчаливый мужик с большой корзиной из которой торчали пара бутылей, калач и нехитрая снедь. Ратмир поблагодарил его, сунув ему серебряную монетку и, что-то шепнув на ухо, прикрыл за ним дверь.

– Я помогу вам с едой, – не очень уверенно заявила леди Оуэн, чувствуя как её начинает знобить и в руках появляется мелкая дрожь. – Нет ли здесь вина? Мне бы горячего грога.

– Сейчас сделаю, – Ратмир внимательно посмотрел на свою спутницу и, налив в медный ковш вина из бутыли, стал греть его над огнём в камине. Лицо молодого мужчины освещалось разноцветным пламенем, и оно показалось леди Оуэн таким красивым и мужественным… Таким же красивым и мужественным, каким она увидела его в первый раз… Сердце молодой женщины забилось сильнее…

Ратмир налил горячее вино в оловянный кубок и подошёл к сидевшей на постели леди Оуэн:

– Держите, леди Шарлотта. Здесь нет приправ, и грог я не смог бы изготовить. Но вино подогрел. Пейте маленькими глоточками. Тогда вы согреетесь и проспите до утра. А за это время, всё, что у вас сместилось внутри при падении встанет на своё место и ваш лекарь завтра даже удивится, что с вами всё в порядке.

Леди Оуэн, не спуская с Ратмира глаз, поднесла бокал к губам и сделала несколько глотков. Приятное тепло стало разливаться у неё в груди.

– А вы? Почему вы не пьёте? – спросила она чуть дрогнувшим голосом, чувствуя внизу живота странную слабость и негу.

– Дал зарок, – коротко ответил он и, налив себе в ковш из другой бутыли квасу, залпом выпил его и, подойдя к раскинутой перед камином большой медвежьей полости, растянулся на ней. Прикрыв глаза и ощущая приятный жар, шедший от камина, Ратмир потянулся всем телом. Спустя несколько мгновений какая-то тень упала ему на лицо, и он приоткрыл глаза. Между ним и камином стояла леди Оуэн и, не сводя с него горящего взгляда, торопливо, путаясь, расстёгивала пуговицы на длинных рукавах своего тёплого платья.

– Я надеюсь, что это был ваш единственный зарок, – задыхаясь от волнения, прошептала она, опускаясь перед ним на колени и пытаясь стянуть с себя лиф платья, под которым на бретелях белела шёлковая рубаха.

Ратмир лежал на спине, подложив под голову левую руку. Не шевелясь, он, молча, следил за ней. В какой-то момент в его глазах мелькнула растерянность.

Вот она повернулась к нему спиной: – Помогите же мне расшнуровать корсет.

– Вы уверены, леди Шарлотта, что хотите этого? – чуть охрипшим голосом спросил он.

– Не задавайте неуместных вопросов, Ратмир. Лучше помогите мне! – воскликнула та.

Ратмир присел на медвежьей полости и стал торопливо расшнуровывать корсет её платья. Он заметил, что его спутницу бьёт мелкая дрожь и горячей ладонью успокаивающе погладил её обнажённое, округлое плечо. От его прикосновения леди Оуэн, опустив голову, застонала и, не выдержав, обернулась к нему:

– Я не понимаю, что со мною происходит… Вы, точно, владеете каким-то магнетизмом… – задыхаясь от возбуждения, зашептала она, страстно обнимая его широкие плечи и прикасаясь горячими губами к крепкой мускулистой шее. – На меня словно безумие какое-то нашло с момента нашей первой встречи… Я никогда не думала, что буду способна на такое…Я всегда знала, что никогда не изменю мужу… ведь я его так… люблю…

Её страстное желание наконец-то передалось и Ратмиру. Он, чувствуя, как вздымается его плоть, просто молча, опрокинул леди Шарлотту на спину на медвежью полость и, одним движением стянул с неё платье. Под белой шелковой рубахой Ратмир увидел очертания прекрасного молодого женского тела, так жаждавшего его любви. Тонкие обнажённые руки женщины сами тянулись к нему, призывая мужчину в свои страстные объятия. Полураскрытые губы жаждали его поцелуя…

Ратмир в один миг скинул с себя всю одежду и предстал перед своей спутницей во всей своей мужской красоте. Она смотрела на него умоляющим взглядом, и что-то тихо шептала, изнемогая от безумного желания отдаться ему…

Из уголка низкого окошечка, в маленький подтаявший ледяной глазок на слюдяной пластине за ними наблюдал чей-то прищуренный глаз…

За стенами избы по-прежнему слышались завывания вьюги. Подброшенные ещё раз в камин берёзовые поленья весело трещали, выстреливая вокруг себя тысячами светящихся искр.