Долгий путь в лабиринте

Дама на афише продолжала улыбаться - теперь уже, как показалось Саше, откровенно насмешливо. Еще бы: ела она не кислый, лежалый хлеб, а нечто простым смертным недоступное.

- Дура, - беззлобно сказала Саша, упрямо размалывая во рту хлеб, - дура набитая!

- Дура и есть, - сказали за спиной.

Саша обернулась. В двух шагах от нее стоял человек с тяжелой челюстью, непрерывно двигавшейся, будто обладатель ее все время жевал. На голове мужчины была водолазная феска, руки в синей татуировке глубоко засунуты в карманы штанов. Впалую грудь обтягивала выгоревшая рваная тельняшка. "Матрос" хмуро смотрел на Сашу. Вот челюсти его замедлили движение, губы сложились трубочкой, из них вылетел длинный плевок.

- А ну, слазь! - негромко сказал он.

- Куда это я должна слезть? - ответила Саша, с любопытством рассматривая незнакомца.

- А туда... - Человек замысловато выругался, стрельнул глазами по сторонам. - Добром прошу, освободи торбу!

Площадь была пустынна. Убедившись в этом, мужчина пинком сбил Сашу с мешка, подхватил его, одним движением закинул за спину и зашагал прочь.

Саша вскочила на ноги, загородила ему дорогу.

- Не балуй! - Незнакомец снова сплюнул, поиграл слегка вытянутым из кармана ножом.

Он хотел сказать и еще что-то, но осекся: в руках у девушки оказался пистолет.

- Пардон, - пробормотал налетчик, сбросил мешок на землю и с независимым видом пошел к вокзалу.

- Стой!

Мужчина ускорил шаг.

- Стреляю! - сказала Саша.

Незнакомец остановился. Саша поманила его пальцем и, когда он подошел, показала на мешок:

- Бери!

Видя, что тот озадачен, настойчиво повторила:

- Бери!

Он поднял мешок, растерянно посмотрел на Сашу,

- Теперь двигай!

- Куда?

- Двигай, - повторила Саша, шевельнув стволом пистолета. - Сам знаешь куда.

Налетчик понуро побрел через площадь.

Саша сунула пистолет в карман жакетки и пошла следом, забавляясь создавшимся положением.

В двух шагах от здания ЧК "носильщик" остановился.

- Трое у меня, - глухо сказал он, глядя куда-то поверх головы Саши. - Трое, и все девчонки. Младшей годик. Второй день не жрали. Устали орать с голодухи... Увидел, что вытаскиваешь хлеб, не выдержал.

Саша с минуту молча смотрела на него.

- Дай сюда финку!

Он шевельнул прямыми, как доски, плечами, вытащил из кармана свое оружие. Это был кухонный нож с засаленной деревянной ручкой.

Саша повертела нож в пальцах. Подумав, сунула его в щель между тротуарными плитами, ногой нажала на рукоять. Лезвие хрустнуло и переломилось.

- Развязывай торбу!

Мужчина послушно размотал шнурок, стягивавший горловину мешка. Там оказался сверток с одеждой и два кирпича черного хлеба.

- Бери хлеб!

Человек тупо уставился на Сашу.

- Бери!

Он заплакал.

Саша вложила ему в руки оба кирпича, подхватила мешок и ушла.

Вскоре она сидела перед комендантом ЧК, к счастью оказавшимся на работе.

- Лады, - сказал комендант, просмотрев Сашины документы. - Лады, деваха. - Он откинулся на спинку стула, поднял глаза к потолку, пожевал губами. - Это когда же ты, стало быть, изволила приехать?

- Сегодня.

- Одна?

- С латышским полком. Особый латышский полк. А что? В чем вы сомневаетесь, товарищ?

Комендант не ответил. Тяжелым пресс-папье стукнул в боковую стену, к которой был придвинут стол. Видимо, пресс-папье для этой цели служило нередко: стена вся была в мелких выбоинках.

Комендант постучал вторично.

- Журба! - гаркнул он, обращаясь к той же стене.

Почему-то Саша была уверена: человек, которого зовет комендант, будет такой же бравый вояка, с боцманским голосом, при маузере и шашке на перекрещенных ремнях.

Но оказался Журба узкоплечим застенчивым пареньком лет шестнадцати. Войдя, остановился у порога, не зная, куда девать большие худые кисти, торчащие из чрезмерно коротких рукавов совсем уж детского пиджачка.

- Возишься, - строго сказал комендант и положил пресс-папье на место. - Катя где?

- Моется же с дороги, - тонким голосом проговорил Журба и густо покраснел.

- Моется, - недовольно протянул комендант. И решительно приказал: - Позвать!

Когда Журба повернулся к двери, чтобы идти, Саша увидела у него на бедре огромный "смит-вессон" в самодельной кобуре. Револьвер зацепился за ребро дверной коробки. Журба на секунду застрял у выхода, рванулся и неуклюже вывалился из комнаты.

- Орел, - буркнул комендант. И вдруг улыбнулся: - А нюх у него, что у твоей легавой, хоть ошейник с медалью вешай. На золото нюх, ежели оно заховано. Бывает, шукают хлопцы на обыске, бьются, а все без толку. Тогда накручивают телефон: "Журбу сюда!" И что ты думаешь? Явится, покрутит носом и - вот они, кругляши!..

Дверь отворилась. Вошла женщина. Саша удивленно подняла плечи. С минуту они молча глядели друг на дружку, потом расхохотались. В одной роте были политбойцами, вместе в разведку ходили, все лето мотались по стране, дрались с врагами Советской власти. Сюда и то ехали в одном вагоне. Вроде бы подруги - водой не разольешь. А помалкивали, что чекистки.

Саша посмотрела на коменданта, устроившего ей ловушку:

- Хитер ты, дядя!

Тот пожал плечами.

- Будешь хитрый, ежели в благословенной Одессе кинешь в собаку, а попадешь в контру.