Долгий путь в лабиринте

Женщина кивнула и пошла вперед, показывая дорогу.

В просторной горнице горбатая старуха укачивала девочку н дотошно расспрашивала Сашу о городском житье-бытье, о семье, знакомых... Молодая же, как ввела гостью в дом и отдала ребенка свекрови, так и простояла весь разговор у стены. А потом тоже без единого слова набросила платок на голову и вышла.

Вернулась она спустя четверть часа, когда Саша уже помылась и собиралась прилечь на неудобном горбатом сундуке. Остановившись в дверях, поманила горожанку:

- Пойдем, слышь-ка!

- Куда? - Саша подняла голову, попыталась встретиться взглядом с женщиной.

Та отвела глаза:

- К людям пойдем...

- Ну что же, - равнодушно сказала Саша. - И мешок взять?

- Как хочешь.

Мешок Саша взяла.

Они миновали несколько домов, пересекли улицу. Вслед за провожатой Саша вошла в просторную хату. Вошла и невольно остановилась на пороге. В ноздри шибанул резкий сивушный дух. Глаза защипало от табачного дыма. Сизый туман в комнате был так плотен, что с трудом можно было различить длинный стол и сидящих за ним людей.

- День добрый, - сказала Саша.

Ей не ответили. Вероятно, разглядывали вошедшую. Потом один из мужчин встал, взял Сашу за руку, толкнул на табурет у края стола.

Теперь она увидела и оружие: в дальнем углу стояли у стены винтовки и шашки.

Винный перегар и крепкий чесночный дух, исторгаемые десятком бандитских глоток, испарения разгоряченных и давно немытых тел, запахи сыромятных ремней, прокисшей овчины и застоявшегося махорочного дыма все это смешивалось в отвратительный букет, и Сашу стало мутить. А тут еще кто-то пододвинул глиняную кружку, полную самогона.

Неожиданно для самой себя Саша встала с табурета, шлепнула ладонью по столу.

- Вы все тут с ума посходили. Видано ли, чтобы люди дышали этакой гадостью? Все как есть помрете до сроку. - Она обернулась к хозяйке, достававшей из печи огромный противень с яичницей. - Старая, отвори-ка оконце!

Не утерпев, сама толкнула створки окна, шагнула к другому.

- А ну, стой!

Саша обернулась.

- Ходи сюда, - сказал детина средних лет с повязкой на левом глазу, из которой торчали клочья серой ваты. - Ты кто будешь, такая шустрая?

- Сестра милосердия буду, - ответила Саша. - Иначе фельдшерица. А что, неможется тебе?

Одноглазый ладонью шлепнул себя по заду:

- Здесь у меня болячка!

За столом захохотали.

- Ну, будешь лечить? - Бандит привстал и сделал вид, что расстегивает штаны.

- Буду! - крикнула Саша, пересилив шум в комнате. - Вот только дрючок отыщу покрепче да этим дрючком - по заду, по спине, по бесстыжей твоей башке!

И, не давая опомниться бандиту, присела рядом, чуть отодвинула повязку на его глазу,

- Пусти! - зарычал тот.

Но Саша уже завладела инициативой, стала развязывать узел повязки.

- Что с глазом-то? Давно случилось? Да сними повязку, леший!.. Стой, не трожь, я сама... А ну, не вертись, наказание ты божье!

Вот так, сыпя вопросами, не позволяя бандиту сказать хоть слово, она ловко сняла измазанную кровью и гноем повязку, швырнула ее в печь, стала осматривать воспаленный, распухший глаз, промыла его оказавшимся у хозяйки крепко заваренным чаем, потребовала у нее же чистую тряпицу.

А бандит, который несколько минут назад запросто мог пристрелить девушку, сейчас покорно вертел головой, когда закрепляли новую повязку.

- Утром еще раз промой, вечером снова - и будешь здоров... А глаза беречь надо, мужики! - Теперь Саша обращалась ко всем присутствующим. - Глаза заботы требуют. Вот как надо их протирать, ежели приспичило. - И она осторожно коснулась глаз тыльной стороной ладони.

...Вся компания продолжала попойку. Но сейчас в Центре внимания была Саша. Она ела яичницу и рассказывала. Вместе с родителями живет близ уездного города. Отец - священник, мать - фельдшерица. Вот и сама она пошла по медицинской части - окончила специальные курсы. Как оказалась здесь? Да разве одна она скитается по селам в это трудное время, когда честному человеку никак в городе не прокормиться!

- Наберешь жратвы - и назад? - спросил одноглазый.

Саша помедлила, будто раздумывала. Потом решительно тряхнула головой:

- Могу и прижиться, ежели найду подходящее место. Мужа нет, отчета никто не спросит. Было бы из-за чего остаться...

- Разбитная, - сказал бандит. - Выходит, своя ты, девка? - Это как посмотреть... - Саша усмехнулась, повела плечом.

Бандит облапил большую бутыль, плеснул из нее в стакан, пододвинул его Саше:

- Хлебни!

- А вдруг откажусь?

- Хлебнешь, - значит, своя. Не хлебнешь - будет другой разговор.

- Это что же, условие?

- Считай, что условие. Разок должна хлебнуть.

- Только разок? - Подняв стакан, Саша оглядела присутствующих. Налейте и себе. Чокнемся, мужики?

И выпила залпом.

Некоторое время ей еще удавалось контролировать себя. Она даже отрезала кусок колбасы, стала жевать. Но вскоре поняла, что дело плохо. Напрягая все силы, встала из-за стола, подошла к хозяйке.

Они вышли из хаты. В глубине двора была навалена солома. Саше удалось добрести до этой кучи. Здесь ее вырвало.

Стало легче. Когда несколько минут спустя хозяйка позвала ее, Саша уже окончательно взяла себя в руки.