Долгий путь в лабиринте

С минуту они глядели друг на друга. Потом атаман встал, прошел к окну. Все, что он услышал, было убедительно. Собеседница держалась безупречно, не сфальшивила даже в мелочи. А чувство настороженности, тревоги, возникшее, как только он увидел девицу, не ослабевало. Сейчас надо было решить, как дальше вести разговор.

Вошел Леван.

- Хозяин, - сказал он, встав у распахнутой двери, - большой гость приехал!

В комнату шагнул полковник Черный. Саша сразу его узнала: у Кузьмича имелись фотографии многих бандитских главарей.

Шерстев широко улыбнулся и принял гостя в объятия. Затем обратился к Саше:

- Сделаем перерыв. Позже я позову вас.

- Могу я попросить о любезности? - сказала она. - Пусть меня отведут к авиатору.

- Это зачем?

- Глупо упустить возможность час-другой поболтать с настоящим испанцем. Такая практика в языке!..

Шерстев был в нерешительности.

- О, я понимаю ваши опасения, - воскликнула Саша. - Но есть хорошее решение. Пусть авиатор разговаривает со мной, держа наготове заряженный револьвер. Полезно присутствие и еще кого-нибудь. Скажем, Гаркуши. Тогда наблюдение за подозрительной особой будет вестись в четыре ока. Эти мои слова надо понимать буквально: час назад я сняла повязку с глаза упомянутого Гаркуши.

- Хорошо, - сказал атаман. - Хорошо, я удовлетворю вашу просьбу. Гаркуша проводит вас к стоянке аэроплана и не будет мешать беседе с Энрико Гарсия... Леван, ты все понял?

- Хоп! - сказал горец.

- Сдашь нашу гостью на попечение Гаркуши и объяснишь ему, что надо.

Саша и Леван вышли.

- Ну и фифа, - сказал Черный. - Где ты ее раздобыл?

- Сама явилась. Утверждает, что подруга сестры Константина Лелеки.

- Подруга сестры Кости?.. Известно тебе, что дело его - труба?

- Мне сообщили, я не поверил.

- Кто сообщил?

- Эта особа. Потому и не поверил. Все пытаюсь выяснить, что она за птица. Пытаюсь, но пока все темно.

- А держится хорошо.

- Отлично держится. Думаю, большинство из того, что она рассказала, чистая правда.

- Большинство или все?

- Может, и все.

- Так какого же рожна!..

- Погоди! Ты батьку Григорьева хорошо знал?

- Не очень.

- Ну а я вырос у него на глазах. Хитер батька, как змий. Пестовал меня и всегда остерегал: "Бойся того, кто кажется слишком хорошим, у кого все идет слишком гладко".

- Не понимаю, какая здесь связь?

- У нее все слишком гладко. Я ей вопрос, она мне ответ, да такой, будто заранее все изложила на бумаге и карандашиком каждую запятую выправила... Батько Григорьев перед глазами стоит и перстом покачивает: "Остерегись, человече!"

- Не пережимаешь?

- А суди сам! Она принесла весть о Косте Лелеке. Не успел я переварить услышанное и засомневаться, как являешься ты и все подтверждаешь.

- Ну, хватил ты, друг Коля! - Черный вцепился руками в край стола, напрягся, - казалось, вот-вот бросится на собеседника. - Если ты и меня зачислил в тайные чекисты, разговор с тобой будет соответственный!

- Перестань, - поморщился Шерстев. - Тут дело серьезное. Все думаю: девица сообщила об аресте Лелеки, потому что понимала - вот-вот в отряд придет подтверждение.

- Заработает очко в доверии?

- Именно так.

- Не советовала ли она освободить Костю?

- Нет. Более того, косвенно предостерегала от такого шага. Ревкому, мол, и ЧК известна численность отряда, его вооружение.

- Там и в самом деле располагают данными об отряде?

- Даже знают, сколько у меня снарядов. Она назвала цифру: двадцать выстрелов на орудие.

- Точная цифра.

- Видишь, еще очко заработала!

- Послушай! - воскликнул Черный. - А не в твою ли пользу это очко? Может, перебрал ты в своих подозрениях и страхах? Повсюду в стране люди, недовольные властью большевиков, бегут к их противникам, объединяются, добывают оружие... Почему не предположить, что подруга Люси Лелеки - одна из таких патриоток?..

- Можно бы и предположить, - вздохнул Шерстев. - Вот только батько Григорьев перед глазами маячит...

- Ну, ладно! - Черный встал, выпятил живот, похлопал по нему ладонями. - Здесь, дорогой друг, непривычно пусто: не ел со вчерашнего дня. Знаю, и ты не враг чревоугодия. Так вот, прикажи, чтобы соорудили обед повкусней. И барышню к столу пригласи. Поболтаем с ней, приглядимся...

ПЯТАЯ ГЛАВА

Энрико Гарсия затянул последнюю гайку крепления мотора к фюзеляжу аэроплана, затем надел на вал сверкающий желтый пропеллер.

Работа была закончена. Он отошел в сторонку, чтобы передохнуть и выкурить папиросу.

Теперь предстояла проверка работы двигателя. Если все будет хорошо, он поднимется в воздух, сделает два-три круга.

Самолетик стоял у самой кромки леса, носом к просторному ровному лугу. Красные крылья машины и белоснежный решетчатый фюзеляж приятно контрастировали с фоном - позади биплана густо росли клены, и они уже оделись в осенние краски.

- Моя маленькая птичка, - проговорил испанец, любуясь аэропланом, - ты сильно сдала, бедняжка, но все равно я люблю тебя и не променяю ни на какую другую!..

- Боже, как интересно! - сказали рядом. - Никогда не приходилось слышать столь пылкого объяснения в любви.

Гарсия обернулся и увидел Сашу. Сопровождаемая Гаркушей, она только что подошла к самолету.