Долго без тебя

— У меня нет рыцарей. — Голос его звучал необычно, сдавленно, будто Патрик держал на каждом своем широком плече по мешку, а то и по два мешка, муки. А ведь еще недавно хозяин дома горделиво, словно павлин из замка барона, хвастал, что знает несколько языков. И тогда его голос звучал совершенно иначе. Но ее заинтересовал не только голос, но и выражение лица: «Он словно хочет еще что-то сказать… Странные это люди. Как будто не из Ирландии. Столько новых слов! А сколько книг?! А в библиотеке был камин. Комната была еще больше той, в которой я спала! И все в книгах! Если у него столько книг…» Девушка удивленно покачала головой. — А кто же охраняет все ваши книги? Все ваши богатства?! — Она развела руки, словно пыталась все это обнять, голос был такой же восхищенный, как и в библиотеке.

— Я тебе чуть позже расскажу. — Сейчас его тон снова переменился, и снова непонятно почему. Мюренн бросила настороженный взгляд на переменчивого, как погода весной, мужчину и кивнула. — Мы сейчас будем завтракать. Не знаю, знакомы ли вам эти продукты, но… Думаю, яйца вы уж точно знаете. — «Мда. Он и в самом деле странный». Они вошли в малую столовую: — Прошу к столу.

Гостья с любопытством разглядывала невероятно мелкие и при этом аккуратные приборы, которые украшали еще более мелкие завивающиеся розы. Тарелки с красивыми цветочными рисунками блестели, как зеркало, и отбрасывали яркие солнечные блики. Зрелище было воистину завораживающим, будто замерзшие кружева на разноцветных стеклах церкви в лютые зимы, которые, благо, не обрушивались на деревню Дун в последние четыре года.

— Мэри, ты можешь идти. Мюренн, присаживайтесь. — Теперь настала ее очередь отвлекаться от размышлений, что девушка сделала не очень охотно, так как мысли о родной деревне отвлекали от невеселой реальности. А реальность заключалась в том, что деревенская целительница Мюренн О’Кифф попала неизвестно куда и неизвестно вернется ли она назад. Да и как?

Девушка присела за стол и опасливо посмотрела на тарелку с омлетом и беконом. Потом, стесняясь, подняла глаза на мужчину, а тот в свою очередь стал делать все очень медленно, словно растерял все силы. О'Браен ел так медленно, словно… «Он хочет меня научить! Научить, чтобы я ела так же!»

Мюренн не очень ловко стала повторять все действия, которые проделывал мужчина. «Как же они едят-то! Руки можно поломать, пока кусок отрежешь!» Нож сорвался и заскользил по фарфоровой тарелке, по комнате разнесся неприятный звук. Девушка поморщилась, чувствуя, как по телу бегут мурашки, а хозяин дома как-то напрягся. Через несколько секунд, трапеза продолжилась.

«Как вкусно! Или это я просто такая голодная?»

— А что вы пьете? — От глаз барышни не ускользнуло, что напиток хозяина дома значительно отличается по цвету.

— Я пью кофе. Вы не знакомы с этим напитком. — «Откуда он знает?!»

— Вы тоже занимаетесь растениями?

— Нет, я не занимаюсь растениями. Просто… Это как… Как и пшеница очень знакомое всем растение.

— Из него тоже делают хлеб? Зачем же вы тогда его пьете?

— Ну, вы же делаете напитки и из пшеницы. — «Делаем… Делаем и из пшеницы.»

— А долго делать вот такой вот напиток?

— Нет, минут… Довольно быстро. Воду нагреть и еще немного.

— Так быстро?! — «А как же…» — Вы его только сейчас пьете, а зимой нет?

— Кофе — это бобы. Они просушиваются и…

— Как и пшеница может лежать долго, — закончила за Патрика гостья. Темно-розовые губы растянулись в широкой улыбке: «Напитки из бобов! Представляешь, Винни?! Подумать только! Они пьют это по утрам, как мы с тобой пьем воду».

Девушка укусила мягкий, как облака, хлеб. Запах у него был волшебный: отчетливо улавливался такой любимый аромат подтаявшего сливочного масла. Однако не только запах, но и вкус у этого хлеба был совершенно иной. В деревне Дун, да и в соседних деревнях тоже, хлеб Мюренн нахваливали все. Даже ее приемная мать Винни говорила, что у названной дочери он мягче и ароматней, чем у нее самой. Но этот…

Он отличался по запаху, по вкусу, даже по цвету: мякоть его была белая, как свежее молоко.

— А хлеб? Он из чего? — С наслаждением пережевывая очередной кусок, спросила девушка.

— Он из пшеницы.

— Ваша стряпуха просто волшебница! А можно с ней познакомиться? — С гораздо большей скоростью с ее тарелки исчезали хлеб и сливочное масло, нежели все остальное. «Как же он у нее такой мягкий! Такой…» — А она добавляет туда травы?

— С Мэри ты уже знакома… Травы? Я не знаю… Готовить я не умею. Если только самые простые блюда.

Девушка снова внимательно посмотрела на маленькую кофейную чашку в больших и красивых руках Патрика и улыбнулась. Этот яркий контраст веселил ее, потому что она даже представить себе не могла, чтобы кто-либо из рыцарей барона взял в руки такую вот чашу, и уж тем более они не стали бы из нее пить.

Также ее внимание обратилось и к собственной чашке, что была больше. Но даже из таких в деревне никто бы не стал пить. Мюренн заглянула в нее, потом снова подняла глаза на странного хозяина замка:

— А что там?

— Это чай.

— Это травы?