Долго и счастливо

Маша вышла из отеля и мрачно поплелась по улице. Красовский, который в это время как раз вышел из лифта, с удивлением посмотрел ей вслед. Чего она шляется здесь? Это ему совсем не нравится, очень не нравится. Он мельком глянул на часы, почти два часа дня, он хорошо выспался и собирался пойти пообедать, ну а потом можно и Пашкиным освобождением заняться. Это он так себя утешал, оттягивая момент, когда ему и правда придется куда-то идти, чего-то делать, требовать. Да не его это работа – подследственных из тюрьмы вызволять. По уму, надо было ему сразу с адвокатом приезжать, который как раз в таких делах и разбирается, но этого Александр Красовский сделать не мог, поэтому сейчас искал себе всяческие оправдания. И тут его пронзила страшная мысль, а и правда, что делала здесь эта дура? А вдруг она догадалась и приходила сюда как раз, чтобы вынюхать все? Как всякий напакостивший кот, он был склонен думать, что все в мире догадываются о его проступке. Что же ему делать? Он даже сморщился, как будто у него сильно болела голова. Нет, он не предназначен для таких потрясений и зачем он только ввязался в это дело? Ведь все могло рухнуть и из-за кого? Из-за одной не в меру любопытной девицы. Он покачал головой – надо, надо все как следует обдумать и решить, что делать. И он знал, что надо сделать, чтобы думалось лучше. Он развернулся и встал возле дверей лифта. Нажимая кнопку, он уже успокоился, радость от предстоящего удовольствия заслонила все неприятности текущего и последующих дней.

Маша пересчитывала наличность. Конечно, она надеялась на помощь инспектора, но надо быть готовой, на случай если и правда придется расплачиваться с фотографом. Садык обещал приехать в отель, так, по крайней мере, он сказал ей по телефону. Маша улыбнулась, этот Садык, он ей нравился. У него были такие блестящие черные глаза, и он так красноречиво сверкал ими, особенно когда говорил о том, что его действительно волновало. Интересно, у него одна жена или несколько? Хотя в Турции, кажется, не принято многоженство.

Маша представила себя в роли любимой жены и засмеялась. Чего только в голову не придет. Хотя с таким мужем, наверное, ей было бы интересно жить. Долго и счастливо. Как мама с папой. Она вздохнула. Вряд ли ей повезет так же, как маме. Ее папа уникальный, других таких больше нет в мире. Да уж, тут не знаешь, что лучше: иметь хорошего отца или не иметь вовсе. Или иметь такого, обыкновенного, вот как у всех: пиво, футбол, «где мои котлеты». Был бы у нее такой отец, она, быть может, и не стремилась бы к идеалу, а тихо-мирно вышла замуж, вон за Олега, к примеру, и через пару лет все свелось бы к обычному: пиво, футбол, «где котлеты». Но хотя бы не обидно было: а что, все так живут и ничего. Разница только в достатке: какое пиво, «Балтика» или «Генезис», а так все одно и тоже. Было время, Маша жутко маме завидовала и ревновала даже, но это когда она маленькая была. Сейчас-то она уже большая и про Эдипов комплекс и синдром Электры все знает. И все же, все же… Никогда у нее не будет, наверное, такого, чтобы взглянуть и влюбиться сразу и навсегда. На всю жизнь, долго и счастливо. Маша вздохнула, и тут же вспомнив про Павла Сергеевича, забыла и про папу, и про Электру. Интересно, Красовский делает хоть что-нибудь для своего шефа? Кажется, Павел Сергеевич напрасно на него надеется.

До назначенного Тарканом времени Маша успела пообедать, однако уйти ненадолго из отеля не решилась, ожидая приезда инспектора. Время приближалось, а тот все не ехал. Ну что ж, придется все самой. И Маша пошла на встречу с фотографом.

Парк, про который он ей говорил, располагался как раз между двух отелей. Там густо росли реликтовые сосны, которыми славился этот прибрежный город. От леса его отличали только тщательно проложенные песчаные дорожки, густо усыпанные хвоей. Маша вышла через задние двери отеля и свернула на дорогу, ведущую в парк. Там еще гуляли многочисленные туристы, наполняя легкие целебным хвойным ароматом. Дошагав до фонтана, она уселась на скамейку, вытянула ноги и откинулась на спинку скамьи, рассматривая переплетающиеся в высоте кроны деревьев. Сквозь резной узор веток просвечивало голубое радостное небо, и солнечный луч скользил по земле, оставляя ажурные тени. Маша взглянула на часы. Пора бы Таркану уже появиться.