Долго и счастливо

Он выскочил из номера и пошел в бар, но там ему тоже было плохо: люди пили и ели, вели светские и не очень разговоры, смеялись, и он чувствовал себя изгоем. Ему хотелось встать и закричать на весь мир – никто не смеет веселиться, когда ему так плохо и одиноко. И тогда он пошел к ней, к единственному человеку, который мог ему сейчас помочь. И она помогла. Он не знал, почему она это сделала, почему не прогнала, не закричала, не ударила, а просто и легко пошла с ним туда, куда он ее вел. Тела их сплелись в едином порыве так, что ему показалось, что и ей это было нужно не меньше, чем ему. Когда он наступал, она тоже рвалась ему навстречу, вела его за собой, когда он в нерешительности не знал, что делать. И потом, когда они вместе все же дошли, доехали, доползли до той тихой гавани, куда оба стремились, на них снизошел покой, и они тут же мгновенно уснули.

Павел глубоко вздохнул и попытался вытащить руку из цепких объятий. Надо уйти, пока она спит, решил он, меньше всего ему сейчас нужны выяснения отношений. Маша перевернулась на другой бок, закинула руку ему на шею и провела пальцем за ухом. Павел скосил глаза и увидел, что она подсматривает за ним сквозь ресницы. Он опустил руку на ее голову и пропустил русые пряди сквозь пальцы, кожей ощущая их незнакомую мягкость, и слегка сжал волосы на затылке, заставив ее откинуть голову.

– Ты чего так рано проснулся? – шепотом спросила Маша.

Он не ответил, продолжая пристально рассматривать ее. Утро – момент истины в отношениях между мужчиной и женщиной. Если утром тебе не хочется убежать от той, с кем всю ночь бурно занимался любовью, значит, ты сделал правильный выбор. Это Павел знал, как никто. Он смотрел на нее, а она в ответ тоже посмотрела прямо ему в глаза и вдруг тихонько засмеялась.

–Ты что решаешь, как тебе лучше смыться отсюда?

Павел моргнул и разжал пальцы, выпуская ее волосы. Маша тряхнула головой и откинулась на подушку. Если он решил сбежать, что ж, так тому и быть, она не будет плакать и кричать, что он ее напоил и воспользовался, скорее, наоборот, это она напилась и воспользовалась. И не жалеет. Нисколько. Она улыбнулась и вздохнула, потянулась, закинула руки за голову и тут почувствовала на груди его ладонь и следом легкое касание губ возле ключицы и ниже, и еще ниже. Кожа тут же покрылась мурашками – никто еще не целовал ее ниже груди. Она вздрогнула и обхватила его голову руками, то ли пытаясь остановить, то ли поощряя не останавливаться. И тогда он, осознав, что вот это и есть то, чего он на самом деле хотел все это время, рывком приподнял и подмял под себя ее послушное гибкое тело.

Он все же ушел. Потом, когда, оторвавшись, друг от друга, они все же встали с постели.

– Налей мне воды, – попросила Маша и пулей метнулась в ванну. Он усмехнулся и достал из бара пластиковую бутыль. Открыл крышку и сам жадно припал к горлышку.

Маша вскоре вернулась, кутаясь в халат, и, протянув руку, жалобно заныла:

– Дай, дай, дай, – выхватила бутылку и с наслаждением сделала несколько больших глотков. – Утро алкоголика, – пошутила она, отрываясь от воды и вытирая пролившиеся на грудь струйки.

Павел уже натянул брюки и накинул рубашку.

– Не уходи никуда, – сказал он, застегнув последнюю пуговицу. – Я приду, и мы с тобой пойдем чего-нибудь съедим.

– Хорошо, – покорно согласилась она. – Позвони Красовскому, он же не знает, что тебя уже не надо спасать.

– А он здесь?

Маша только кивнула и как-то странно усмехнулась. Павел взглянул на часы и вышел.

***

Павел курил и мрачно пытался понять, зачем потащил ее в ресторан. Нет, утром, конечно, знал, и все произошедшее казалось простым и естественным. Но потом он зашел в свой номер, опять увидел вещи жены, и все началось по новой. События последних дней вихрем пронеслись в голове, и он понял, что ничего он не сможет с этим поделать. Никаким случайным или неслучайным сексом нельзя погасить эту боль и уничтожить гадкое чувство беззащитности. Да, именно беззащитности. Ему, побывавшему в разных передрягах, было страшно. Как он, такой сильный, умный, предусмотрительный, местами отчаянный, и всегда и во всем побеждающий, не смог защитить одного-единственного человека – свою жену? Как? И никакие доводы о том, что есть обстоятельства непреодолимой силы, как говорят юристы, не могли оправдать его в своих собственных глазах. Потом он достал Янкин чемодан, бросил на кровать, и стал медленно, и почти не глядя, складывать туда ее вещи. Потом осмотрелся кругом, убедился, что ничего не осталось, закрыл чемодан и убрал в шкаф. Это немного облегчило ситуацию, но все равно находиться в номере было тяжело, и он пошел обратно к Маше.

Маша в это время тоже была занята трудовой деятельностью: срочно надо было что-то делать с непокорными волосами – вчера высушить и уложить не получилось, и сегодня они весело торчали в разные стороны. Маша долго их расчесывала, потом махнула рукой и решительно собрала в конский хвост, туго стянув резинкой на затылке. Мама пришла бы в ужас – так портить волосы. Павел пришел какой-то весь взбудораженный, но она ничего спрашивать не стала.