Долго и счастливо

Ресторан, куда ее привел Павел, находился не так далеко от отеля. Он выбрал место на открытой террасе. Маша, скромно сложив руки на коленях как примерная школьница, искоса поглядывала на Павла, не решаясь начать разговор первой.

– Мне кофе сразу сделайте, – велела она официанту, принесшему меню.

– Два, – негромко сказал Павел.

И опять воцарилось молчание. Кофе им принесли. Не очень хороший. Маша сморщила нос, но выпила. Без этого она не могла начинать ни один новый день. Вредно, конечно, но куда деваться.

– Я знаю, где здесь варят суперский кофе, – похвасталась она. – В кафе рядом с полицейским участком. Меня инспектор Олиб угощал.

– Я смотрю, он к тебе неровно дышит, – усмехнулся Павел, доставая сигарету.

Маша лукаво посмотрела на него.

– Напрасно иронизируете, Павел Сергеевич. А кто вас из камеры выпустил? И почему, кстати?

Павел пожал плечами. Вечером его неожиданно вывели из камеры и куда-то повезли. Потом он долго сидел в машине, вдвоем с молоденьким полицейским, а потом пришел инспектор и позвал его за собой. «Мистер Морозоф, – сказал он, – я принял решение выпустить вас из-под стражи. Я надеюсь, что вы проявите благоразумие и не будете пытаться покинуть страну без соответствующего разрешения. Ваш паспорт останется у меня. А сейчас пойдемте со мной. Мне нужна ваша помощь». Инспектор привел его на пляж, сунул ему в руки махровый халат, кивнул на Машу, которая почему-то сидела на песке, и ушел. И Павел даже не понял, что это наяву. Как-то быстро слишком менялись картинки: только что был в камере и вот уже стоит один на пляже. Потом он рассмотрел девушку, кровавые пятна на ее юбке, и понял, что кошмар еще не кончился. Спрашивать, однако, он ничего у нее не стал. Не хотелось ему ничего этого знать.

– Что там вчера у вас произошло? – спросил он, пропуская мимо ушей издевательское «Павел Сергеевич».

– Фотограф, который знал, кто изготовил фальшивые снимки, хотел продать мне информацию.

– Фальшивые?

– Да, – кивнула Маша, – снимки у тебя в номере – подделка. Я инспектору это доказала, – не удержавшись, похвалилась она.

Павел ненадолго задумался.

– Откуда ты это узнала? – спросил он, наконец. Маша рассказала. – Ты залезла в номер, нашла забытую фотографию, купила лупу и пошла в полицию качать права? – уточнил он. Маша кивнула. – А зачем?

Тут Маша вытаращила глаза и посмотрела на него с изумлением.

– А что надо было вас бросить на произвол судьбы?

– Что? – удивился Павел. – Ты, кажется, накануне меня хамлом обзывала?

– Ну и что? – пожала плечами Маша. – Если можно помочь человеку, это надо сделать. Или вы бы предпочли и дальше там сидеть, с крысами и тараканами?

– С кем? – Девчонка, видать, вообразила себе ужасы турецкой тюрьмы и ринулась его спасать. Он бы сам не додумался до такой мотивации. – То есть ты представила, как я там, словно Кощей, на цепях вишу, да? – Маша еще больше выкатила глаза и мелко закивала. – И поэтому белую рубашку прислала, чтобы мне на цепях комфортней висеть было? – проникновенно понизив голос, предположил он.

Маша фыркнула и отвернулась, чтобы скрыть смущение. Павел посмотрел на ее профиль – чуть вздернутый нос, чистый гладкий лоб, на который спускались выбившиеся из прически непокорные пряди, губы обидчиво поджаты – нижняя чуть припухла. Он вспомнил, как ночью, а потом и утром впивался в эти губы, то мягкие и податливые, то крепкие и требовательные. Шее стало жарко, он провел по ней рукой, отер выступивший пот, посмотрел на ладонь. На пальце блеснуло обручальное кольцо. Павел закрыл глаза. И тут почувствовал ее руку на запястье.

– Паш, – сказал Маша, – пожалуйста. Не надо. Я все понимаю. Я не буду тебе сцены устраивать. Ты только не переживай. Ладно?

Павел открыл глаза, посмотрел на нее, увидел, как странно блестят у нее ресницы, с удивлением понимая, что это слезы, которые уже вот-вот на подходе.

– Ты почему мне выкаешь? – жестко спросил он.

Маша вздрогнула и сморгнула слезу.

– Я не выкаю, – шепнула она и украдкой провела по глазам рукой.

– Только что. Я же слышал, – сурово, по-директорски, сказал он, пристально рассматривая ее.

– Привычка, – пожала Маша плечами. – И потом, мы ведь практически незнакомы.

Павел уловил иронию в ее голосе и успокоился, поняв, плакать она не будет. Ох, и характер у девчонки. Подумав это, он внезапно принял решение. Тут принесли заказ. Они ели и разговаривали. Маша рассказала ему про события последних дней. Павел слушал, а сам думал о том решении, которое он принял вот только что. И как все, что он решал когда-либо, это практически не отменялось, невзирая ни на что. У Маши в сумке раздалось жужжание, она порылась в ней и достала телефон.

– Это Красовский, – сказала она, взглянув на дисплей.

– Вы знаете, что Павла выпустили? – спросил тот сходу. – Я только что был в полиции.

– Да, – ответила Маша. – Павел Сергеевич здесь. Я сейчас предам ему трубку, – она протянула Павлу телефон.

Пока Павел разговаривал, она доела свой омлет, подчистила миску с салатом и допила сок.

– Ты ему что, утром так и не позвонил? – спросила Маша.