Долго и счастливо

Маша замерла на ходу и покрылась мурашками от одного только воспоминания о прошедшей ночи. Ну и ладно, решила она, было и было, зато теперь знаю, как оно может быть, когда «страсть захватила их и повлекла за собой». И что это может не иметь никакого отношения к любви. Любовь отдельно, морковь сама по себе. Но, кажется, одно вытекает из другого. Любовь, не подпитываемая сексом, обречена на затухание, а секс без любви что-то вроде комплекса упражнений в спортзале – два подхода по три раза, вот как у нее с Олегом: всегда обязательная программа и никогда произвольная. Она опять покрылась мурашками, вспомнив их с Павлом «произвольное» выступление ночью, а особенно утром. Ночью они словно в бреду были, торопились, спешили, будто боялись опоздать куда-то. Зато утром все было медленно и красиво. Это Маша так думала, что красиво, а что Павел думал, вот вопрос. Хорошо, пусть будет как будет.

С этим решением она вошла в номер, развалилась на кровати и достала позабытую совсем книгу о страданиях молодой и прелестной владелицы ранчо. Теперь Маша понимала, как трудно сделать правильный выбор. Потом она незаметно уснула, а проснулась от настойчивых стуков. Потерла глаза и пошаркала к двери.

– Мама дорогая! – воскликнула она. На пороге стоял Павел, а рядом, опираясь на его плечо, как-то нетвердо притулился московский красавец. Вид у обоих был помятый. – Вы что и вправду подрались? – не поверила она своим глазам. – Вот идиоты!

– Не без того, – Сергей поднял свесившуюся на грудь красивую голову и слизнул кровь с разбитой губы.

Маша в ужасе закатила глаза и посторонилась, пропуская раненых бойцов в комнату. Павел сгрузил спутника в кресло и повернулся к ней.

– Там в холодильнике лед должен быть. Достань, – велел он.

Маша дернула плечом, но промолчала. Через какое-то время Сергею обработали рану на губе, Павлу ссадину на скуле, и теперь оба полулежали в креслах с ледяными компрессами на разбитых частях тела.

– Ну рассказывайте, – велела она. Павел посмотрел на нее одним глазом из-под полотенца, в который были завернуты кусочки льда, и промолчал. – Ах, так? – возмутилась Маша. – Как морды бить, так это мы смелые, а как отвечать так вас нет?

– О! Ну точно училка, – засмеялся Сергей. – Паш, ты смотри, осторожней, я этих училок знаю – она так за тебя возьмется – небо с овчинку покажется, еще и на второй год оставит.

– А вот я вас сейчас выпру! – Маша двинулась в сторону двери. – И будете шутить себе там, сколько вздумается.

– Маш, – Павел отнял руку с компрессом от лица, – все в порядке. Я тебе потом все расскажу. Просто голова раскалывается, сил нет. Нам бы кофе и съесть чего.

– Да, – закивал головой Сергей, – выпить и закусить.

– Нет, друг, тебе, пожалуй, на сегодня хватит, – Павел решительно осадил Сергея, вожделенно посматривающего в сторону бара.

Маша всплеснула руками, но все же набрала номер и заказала обед на троих. И кофе. Ладно, она потом у Павла все выпытает. Все же ей было жутко любопытно. Никогда раньше она не могла представить Павла Сергеевича в таком расхристанном виде, да еще и с фингалом. Вот что курорты с добропорядочными людьми делают. Стоит ли удивляться, что и ее, «училку», тоже бес попутал?

Сергей все же добрался до бара, приватизировал там бутылку чего-то, по виду напоминающего коньяк, и теперь благожелательно посматривал на мир, осторожно отхлебывая из бокала распухшей губой.

– Вы алкоголик? – спросила Маша.

– Ноу, – мотнул головой Сергей. – А вы, барышня, не училка. Вон как по-английски шпарите. Кто вы, барышня? Судя по туфелькам, гламур вам не чужд, но на эскорт не тянете, вы уж извините.

Маша зарделась, когда смысл фразы дошел до нее.

– Идиот, – тихо прошептала она.

– Вам обидно, что вы на службу эскорта не тянете? Или что я посмел, пусть и чисто теоретически, предположить вашу причастность к этой древнейшей и многоуважаемой мной профессии? – уточнил Сергей.

– Вам второй глаз подбить или в ухо лучше? – задушевно спросила Маша.

– Везет тебе, Пашка, живешь в краю непуганых давалок, тьфу! весталок, – Сергей повернулся к Павлу и восхищенно цокнул языком.

– Угомонись, Серега, – добродушно откликнулся Павел, – она и правда может в глаз или в ухо. Легко, – После еды он как-то расслабился и, блаженно вытянув ноги, намеревался немного отдохнуть от трудов праведных.

– Окей, – смиренно согласился Сергей, – отвечаю по пунктам. Первое – я не алкоголик. Просто день вчера такой паршивый был. Мы по Манагавту спускались, и у нас плот развалился, еле выбрались. Потом за спасение накатили, потом еще добавили, ну и пошло, поехало. Второе – лучше в ухо. Я его тогда смогу волосами прикрыть, – и он наклонил голову, подставляя Маше ухо для удара.

Маша фыркнула. Клоун, да и только. Кого-то он ей сильно напоминал. Только вот кого? Сергей посидел еще немного, потом заскучал, поглядывая на опустевшую бутылочку, и отправился, как выразился, «зализывать раны». Маша закрыла за ним дверь и принялась убирать со стола тарелки.