Долго и счастливо

Павел встал, кивнул Маше и пошел вслед за администратором. Они прошли через весь зал и скрылись за перегородкой, украшенной цветами, где находилась так называемая VIP-зона. Маша осталась одна, размышляя, что же ей делать? Ждать его здесь или идти к себе в номер. Зачем он ей кивал? Фу! Не отдых, а сплошной экстрим! Маша решила – никуда она не пойдет, будет ждать пока Павел не выйдет. Жалко, что за этой перегородкой ничего не было видно. Она прямо вся извелась. Тут зазвонил телефон. Маша глянула на дисплей – папа. В ресторане громко играла музыка, и Маше пришлось выйти в холл. Но все равно, она не очень понимала, что ей говорят, потому что все время смотрела через стеклянные двери в ресторан, боясь пропустить момент, когда Павел появится из-за перегородки.

– Дочурка, да ты меня не слушаешь, – сообразил вдруг отец. – Ладно, я попозже перезвоню.

Маше стало стыдно, но не объяснять же отцу, чем она тут занимается. И все равно она пропустила момент появления Павла. Он вышел и, не глядя на нее, направился прямо к лифту. Она догнала и заскочила в кабину.

– Ты здесь? – удивился он. – Я тебя не заметил.

Он так ничего Маше и не сказал. Проводил ее до дверей номера, попрощался и ушел. Она осталась одна в легком недоумении. Неужели она заслужила такое обращение? Вот куда он пошел? Ничего не объяснил. Как будто ей все равно. Да, так он, наверное, и думает, что ей все равно. Или ему все равно, что она думает. Эгоист! Маша чуть не плакала от досады. В номере зазвонил телефон. Маша схватила трубку, если это Павел, она ему сейчас скажет такое!

– Маша? – спросил женский голос. – Это Ольга. Не удивляйтесь. Мне надо с вами поговорить. Очень. Я вас очень прошу… Это очень важно.

– Конечно, – поспешно ответила Маша, испугавшись, как бы женщина на том конце провода не зарыдала, до чего умоляющим и близким к истерике был ее голос.

Ольга пришла буквально через пять минут. Она не хотела идти к Маше в номер, опасаясь встретить там Павла, но Маша уверила, что того нет и, скорей всего, не будет. Глаза у Ольги были красные. Неужели она плакала?

– Давай на «ты», – предложила она. Маша кивнула, ожидая продолжения. – Ты с ним спишь? – спросила Ольга. Маша вздрогнула и покраснела. – Спишь, – кивнула сама себе Ольга. – Я так и думала. Не обижайся, – предупреждающе вскинула она руку. – Не обижайся, – повторила она. – Это не мое дело. Я знаю про его жену. Это ужасно! Но не удивительно, – Маша вопросительно подняла брови. – Да, не удивительно, – повторила Ольга. – Павел – разрушитель. Да. Разрушитель. Все к чему он прикасается – гибнет. Я так его любила! Ты не представляешь. Я и сейчас его люблю, – понизила она голос до шепота. – Иногда. Как вспомню нашу с ним жизнь… А потом ненавижу. Он чуть не сломал меня. Мне повезло – я встретила Кемала. А то бы и не знаю, чтобы со мной было. Но это все в прошлом. А сейчас я хочу, чтобы ты мне помогла.

– Чем? – удивилась Маша.

– Помоги уговорить Павла отказаться от родительских прав, – произнесла Ольга, замирающими губами и сама почувствовала, как ужасно звучат эти слова.

– От родительских прав? – пролепетала Маша. – Каких прав?

– Аслан его сын, – охрипшим голосом пояснила Ольга. – Мы развелись, когда ему было два с половиной, он его никогда больше не видел. Аслан привык считать отцом Кемала. Они… очень дружны. Так получилось, что Кемал… не может иметь детей. В Турции это большой… большое несчастье. Кемал хочет усыновить Славика. Тогда он станет наследником. Но Павел, он… Ох! Я не знаю… – и тут она все же заплакала. Маша торопливо налила воды. – Я его давно искала, – всхлипывая, произнесла Ольга. Он же переехал, но потом я нашла его новый адрес. Звонила, но его отец, Сергей Семенович никак меня с ним не соединял. То его нет дома, то он в командировке. Я потом сообразила, не надо было мне говорить, зачем я его ищу. Павлу сын не очень нужен, вернее, совсем не нужен, а вот свекр, конечно, сильно переживал, когда мы разводились. Славику скоро тринадцать. Кемал хочет, чтобы он унаследовал семейный бизнес. Так написано в завещании его отца. Бизнес передается от отца к сыну, а если наследника нет, то к старшему в роду после него. Значит, бизнес отойдет к двоюродным братьям, а мы останемся ни с чем. Скажешь, что это меркантильно? – горько усмехнулась она. – А остаться под старость без копейки лучше? Разве я не заслужила достойной жизни? Почему я должна отказываться от денег? – вскинула она голову и посмотрела Маше прямо в глаза.

Маша замотала головой.

– Нет, нет, – торопливо заверила она. – Я вовсе не считаю, что это неправильно, то есть, наоборот, правильно… Вы… ты заслужила. Но я совсем не имею на Павла влияния. Мы с ним недавно. То есть, я хотела сказать – вряд ли кто-то может иметь на него влияние, – закончила она совсем тихо. – Я его совсем не знаю, но мне так кажется.