Долго и счастливо? (СИ)

Я была глупа. Приблизив сказку, я сделала ее своей реальностью, адаптировалась к ней, приняла ее как данность и разучилась видеть в ней очарование. Став моей обыденностью, она потеряла свои позиции путеводной звезды, и мечты утратили свой сокровенный смысл. Я стала придумывать себе стимулы, проблемы, препятствия только, чтобы чем-то заполнить глубинную и терзающую пустоту. Я была глупа.

И дело даже не в том, что когда желания сбываются, жизнь становится пресной, а в том, что мы не умеем ценить того, чем обладаем. Мы не находим радости в повседневных пустяках, нас влечет только недостижимое. Как и звезды, мы - вечные странники, и в этом наше проклятие.

- Счастливого Рождества, Элли! – торжественно декламирует Вонка, отходя на шаг в сторону и элегантно прислоняясь спиной к парапету. Когда он больше не стоит сзади, я не могу оторвать от него глаз: пристально изучаю его лицо, одежду, стараясь запомнить как можно больше деталей. Вселенная, во всей своей красоте, меркнет, когда он рядом, одни его глаза, кажется, горят ярче звезд на этом импровизированном небе. И я задыхаюсь нежностью.

- И тебе.

- Элли, - Вонка запрокидывает голову и смотрит вверх. – Мы должны обсудить одну важную вещь. Самую первостепенную из всех главнейших.

- Да? – выдыхаю я, чувствуя, как волосы на голове готовы зашевелиться от сильного напряжения.

Он быстро склоняет голову набок, недовольно смотрит, словно я ему помешала, потом снова отворачивается.

- Мы должны поговорить о фабрике.

- Фабрике? - я морщусь, пытаясь понять, куда ведет это предисловие.

- Вот именно. Не хочу тебя расстраивать, но ты ей не нравишься.

- В смысле умпа-лумпам? – вздохнув, киваю я. - Знаю. Я уже давно это поняла.

Вонка откидывается назад, давясь безудержным смехом, больше всего напоминающим скрип несмазанных дверных петель. Я хмурю лоб, не понимая, что такого забавного прозвучало в моей фразе, спровоцировавшее этот взрыв.

- Элли… Скажешь тоже, - отсмеявшись, машет рукой Вонка. – «Не нравишься умпа-лумпам» - и как ты до этого додумалась только? Вот смешная! – его лицо вмиг становится серьезным. – Да они тебя презирают. В упор видеть не желают. Плюют с высокой колокольни. Сбрасывают со счетов. Нос воротят…

- Спасибо-спасибо, - поспешно перебиваю я. – Я поняла. Тогда что ты имел в виду?

- Не волнуйся, меня не сильно заботит, что умпа-лумпов от тебя тошнит, - примирительно улыбается Вонка. – А вот то, что ты не нравишься фабрике, очень плохо.

- Но как ты это понял? В смысле, она сама тебе сказала?

- Какая ты все-таки глупышка, Элизабет! Где ты видела говорящую фабрику? – он нетерпеливо подносит ладонь к моим губам, предупреждая, чтобы я не продолжала говорить, и я послушно замолкаю.

- Не подумай, Элли, что так было всегда. Вначале ты ей даже нравилась, очень нравилась, больше, чем кто-либо еще. В тебе была полетность - а для фабрики очень важно, чтобы в людях была полетность. Да. И все шло так замечательно, она к тебе тянулась, с одобрением наблюдала за тобой со стороны, пока ты внезапно не заскучала. Совершенно непонятно почему. А потом еще эти дети, - он раздраженно морщится, судорожно дернув головой в сторону, видимо, чтобы прогнать неприятное напоминание. – И теперь фабрика сильно встревожена. Ей хочется, чтобы ты снова стала прежней, но она не знает, чем тебе помочь.

Я подношу руку к лицу, пряча улыбку. Сейчас я понимаю его лучше, чем ему самому бы хотелось, но виду не подаю:

- Понимаешь, для меня очень важно чувствовать себя нужной, - я опускаю глаза. – А фабрика будто специально подчеркивает, что я нежеланна, будто целенаправленно расширяет между нами пропасть… И это так больно: идти со всей душой, а в ответ быть вынужденной принимать равнодушие. Я… Извини, - голос предательски дрожит, срываясь в высокие регистры. Я замолкаю, предчувствуя, что еще немного и, поддавшись жалости к себе, зайдусь злыми слезами.

Вонка смыкает брови на переносице. Он, кажется, смотрит на меня с состраданием, но сейчас я с большей охотой спишу это на игры воображения. Принять это оказалось совсем не так приятно, как я представляла. Уж лучше бы он до последнего сохранял невозмутимость! По крайней мере, тогда я бы не чувствовала, что выставляю себя на посмешище.

- Чепуха! – Вонка с силой ударяет тросточкой о каменные плиты. - И как столько глупостей только умещается в такую маленькую головку? Разумеется, ты нужна фабрике! Как воздух, как вдохновение! Если бы не была нужна, тебя бы здесь не было! Ты нужна ей, Элли! Ты нужна… - он сглатывает слюну и, напрягая все мышцы лица, через силу выдавливает из себя, - …мне. Ты нужна мне.

Словно обессилев от этой фразы, он с шумом выдыхает воздух, глядя на меня так, будто только что совершил открытие.

И хотя внутри поднимается настоящий ураган эмоций, я нахожу в себе достаточно стойкости, чтобы покачать головой в ответ:

- Как бы мне хотелось в это верить…

- Ты должна, Элли! – настойчиво призывает Вонка, потеряв над собой контроль. Он хватает меня за плечи и встряхивает. – Верь в это, верь! Поверь прямо сейчас! Ну же!