Долго и счастливо? (СИ)

В домике Бакетов все уже собрались за большим столом и оживленно переговариваются, то и дело сбиваясь на веселый смех. Шарлотта первой замечает меня и, поднявшись с места, порывисто обнимает, вместо слов приветствия интересуясь исходом родов. Поздоровавшись с остальными, я вешаю пальто на крючок и занимаю свободный стул рядом с Вонкой. Франческа сидит напротив: темные кудри выбиваются из-под алого берета, длинные висячие серьги c шариками сердолика на концах покачиваются в такт ее звонкому смеху. Сейчас на ней куда меньше макияжа, чем в нашу первую встречу, и это делает ее лицо более подвижным и выразительным.

- Элизабетта, доброе утро! У вас сонный вид, но ручаюсь, хороший кофе вас взбодрит. Мы, итальянцы, жить не можем без кофе! – словно в подтверждение своих слов она берет круассан и опускает его кончик в чашку.

- Это сразу видно, - беззлобно бурчит дедушка Джордж. – У вас словно пропеллер в…

- Папа! – укоризненно оборачивается миссис Бакет, но Франческе хоть бы что: подмигнув дедушке Джо, она громко хохочет:

- Certo! Я всегда была гиперактивна. Помню, в детстве мама научила меня, как беспроигрышно играть в крестики-нолики, и я состязалась с каждым ребенком на право целый день играть его любимой игрушкой. Пока все игрушки не оказались полностью в моем распоряжении. И что бы вы думали я сделала? Я устроила настоящий рынок прав собственности. На следующий день дети принесли мне свои наклейки, каштаны, марки, гелевые ручки с блестками – кто во что горазд, чтобы выкупить право на свою любимую игрушку. Конечно, воспитатели, прознав об этом, потребовали от меня раздать всю «дневную выручку» обратно. И я была так возмущена этой несправедливостью, что после случившегося наотрез отказалась ходить в детский сад.

Эта незатейливая история преподнесена с такими неподдельными эмоциями, что я, не выдержав, смеюсь вместе со всеми. Франческа начинает мне нравиться. Она любит и умеет находиться в центре внимания. Среди незнакомых людей ведет себя открыто и непосредственно, не испытывая никакой неловкости, и оттого наблюдать за ней одно удовольствие. Я вижу, что Франческа приглянулась и Бакетам: они все стремятся вступить с ней в разговор, каждый то и дело останавливает на ней восхищенный взгляд. Неудивительно, ведь ко всему прочему, Франческа хороша собой: сейчас в ней нет раздражающей искусственности, которая смутила меня в день нашего знакомства, она сияет добродушием и искренней радостью, и я ловлю себя на том, что с детским восторгом любуюсь ею, околдованная ее чарами вместе со всеми.

- Элизабетта, попробуйте этот йогурт. Я его принесла, чтобы вас угостить… ну и чтобы похвастаться новинкой от Salto. Ничего подобного вы еще не пробовали, гарантирую! Он нежный и воздушный, по консистенции где-то между пастилой и взбитыми сливками, просто сам тает на языке. Вот возьмите, возьмите побольше, а то мистер Вонка отказывается, чем очень меня обижает.

Я, не в силах ослушаться, кладу себе немного йогурта из большой миски и, зачерпнув белоснежную горку, отправляю ложку со сладостью в рот, чувствуя, как давит на меня нетерпеливый взгляд Франчески, приготовившейся к бурным овациям.

- Ну и? И? И? Это божественно? Не томите меня, Элизабетта! Что говорят вам органы чувств? К каким богам они взывают?

Йогурт кажется мне приторным, но Франческа так доверчиво простирает ко мне руки, такая живая, порывистая, полная волнительных ожиданий, что мне страстно хочется ее порадовать, как взрослому где-то на уровне инстинктов всегда хочется вызвать улыбку ребенка.

- Это великолепно, Франческа. Очень-очень вкусно.

- И вы не пробовали ничего подобного? – она с надеждой смотрит мне в рот.

- Нет, никогда, - улыбаюсь я, забыв, где нахожусь, и чем чреват такой ответ.

Будто пронзенный стрелой, Вонка резко поворачивает голову и сверлит меня возмущенным взглядом.

- Ну-ка, Элли, - он бесцеремонно придвигает к себе мою тарелку и хищно вонзает ложку в растекшееся белое облачко. Потом проглатывает лакомство, задумчиво проводит языком по губам и наконец поднимает внимательный взгляд на Франческу:

- Это… недурно. Но я бы сказал, что это скорее мусс, чем йогурт.

Франческа, сияя, как фонарный столб, хлопает в ладоши:

- Воистину знаменательный день - я обведу его красным в календарике! Первая похвала от мистера Вонки. Sono sicura, мы с вами сработаемся!

- Увидим, - поджимает губы Вилли.

- Ощутим и узреем, - поддразнивая его, кивает Франческа и вновь, встряхнув копной волос, заливается хохотом. Ее нахальство настолько органично и невинно, что совсем не вызывает у меня отторжения.

Я с беспокойством перевожу взгляд на Вонку – как он отреагирует? – но тот и бровью не ведет. А невозмутимая Франческа, будто не понимая, что ходит по краю лезвия, продолжает гнуть свое:

- Мистер Вонка, как мне вас лучше называть: Вильям? Или Вилли?

- Лучше «мистер Вонка».