Долго тебя ждала

Кулак чешется, когда ударяю костяшками по кнопке лифта.

Это сложно — быть адекватным, но неделю назад я пообещал Глаше, что вообще пальцем его не трону, так что программа и так перевыполнена.

Превозмогая адское желание его убить, я пообещал Баум не делать глупостей. Без шуток, мы оба знаем, что я сломал бы ему много костей, помимо его хреновой руки, но я пообещал.

Она смогла… рассказать мне то, о чем никому не рассказывала.

После этого несколько дней я был гранатой с выдернутой чекой. Картины в голове были такими убийственными, что пару дней я даже не пытался спать.

Злость. Твою мать… это нечто большее, чем злость. Бессилие — яд гораздо губительнее. Оно и рождает ярость. На себя и на… обстоятельства, которым я косвенно стал причиной.

Он пытался связаться с Аглаей несколько раз за эти дни. Сначала звонками, потом сообщениями. Требовал общения с Марусей, впервые в жизни предлагал компромисс. Впервые в жизни беспомощный, потому что знал — если появится на пороге без предупреждения, первым кого увидит — буду я.

В его крови был алкоголь. Это помимо другого дерьма, которое делает его отличным претендентом на койку в рехабе.

Глаша отправила его номер в черный список. Весь диалог мы ведем через его родителей. Это было ее решение, которое я не мог не поддержать.

Его родители очень гибки в вопросах переговоров. Кажется, для них это тоже в новинку, потому что правила игры они приняли не сразу, а после пары попыток надавить.

Они просят мировую, со своей стороны обещая выполнить любые требований Аглаи.

Они хотят общаться с внучкой. Хотят вытащить задницу своего сына из дерьма, которое по заверению адвоката ему очень просто обеспечить.

Мне плевать, чего хотят они все, я дам своей любимой женщине возможность выбирать: быть компромиссу или нет, но на первое место во всем этом Аглая ставим интересы Маруси, так что компромисс с девяносто процентной вероятностью будет.

Сев в машину, дожидаюсь, пока тестостерон перестанет разрывать вены.

Пока прогревается двигатель “Нивы”, ищу ту точку внутри себя, с которой начинается равновесие. Когда отъезжаю, почти ее нащупал.

Дорога за город расслабляет глаза. Она заснеженная и спокойная. Ровная, как и мое сердцебиение. Получаса пути мне хватает, чтобы свести свою ярость к минимуму.

Аглая Баум чувствует меня слишком хорошо, чтобы я мог притащить к ней свою ярость незаметно.

Я въезжаю в ворота дачи Капусты примерно в два часа дня.

Забор уже подпирает семиместный внедорожник Страйка, для меня же выделено место в гараже.

Загнав туда “Ниву”, выбираюсь из машины и иду в дом по расчищенной дорожке. Стуча по порогу ботинками, стряхиваю с них снег.

Детский визг — первое, что слышу, попадая в дом.

Где-то наверху топот детских ног, и это дает кое-какое представление о том, что значит иметь в доме нескольких детей…

Кажется, меня это не пугает. Более того, я дико этого хочу…

В шкафу для моей куртки места нет, поэтому бросаю ее на подоконник вместе с шапкой.

Из гостиной доносятся голоса. Заглядываю туда в первую очередь.

Таня Капустина в компании беременной блондинки Оли накрывает на стол.

Я не интересовался меню, но, судя по всему, ожидается рождественская индейка. Характерный запах напоминает о том, что я голоден и о том, что мне следует держать себя в руках, чтобы через месяц, когда вернусь в сезон НХЛ, лишняя масса тела не мешала быть маневренным и быстрым — те качества, за которые в пятнадцать за мной закрепили амплуа “нападающий”.

— Привет… — обращаюсь к девушкам.

— Привет! — улыбается Оля.

— Салют… — отзывается Таня.

Я не запрашивал официальных данных, но все указывает на то, что мой друг в отношениях с этой кудрявой брюнеткой. Если так, я буду только рад, у нее в голове бодрые мозги, в отличии от его прошлой подруги и всех, кто был до нее.

Вернувшись в холл, прохожу мимо лестницы на кухню.

Аглая сосредоточенно нарезает салат, стоя у разделочной столешницы. Ее задумчивость такая глубокая, что на мое появление она не реагирует.

Я отвез их с Марусей сюда еще утром, сам отправился на занятие с терапевтом.

Я не видел ее часов пять, и сейчас мои губы разъезжаются в легкой улыбке, потому что на Аглае Баум джерси “Виннипег Джетс” с моим номером и фамилией.

Судя по тому, что свитер очень сильно ей велик, думаю, она арендовала его у Данилы.

Ее волосы собраны вверху в мягкий пучок, открывая хрупкую тонкую шею. Под джерси короткая клетчатая юбка, на ногах плотные колготки. Даже не прикасаясь, я завожусь.

Она та девушка, которую мне хочется оберегать, баловать и трахать, и в этих вопросах у нее никогда не было конкурентки.

— Помощь нужна? — переступаю порог.

Вскинув голову, Глаша смотрит на меня так, будто я ее разбудил.

В ее карих глазах столько “твердой” хрупкости, что мои кишки скручивает в узел, когда думаю о том, сколько всего с ней произошло за эти годы.

Теперь я здесь. Я пришел…

— Ты долго… — откладывает она нож. — Где ты был?

Отличный, блядь, вопрос.

Он и меня терзает. И это больно.

Подойдя, прижимаюсь к ней сзади. Целую висок и утыкаюсь лицом в ямку между плечом и шеей, сжимая вокруг Аглаи руки.