Долгое отступление

Прогноз Энгельса подтвердился, хоть и частично, в ходе Первой мировой войны и русской революции 1917 года (которая, в свою очередь, была лишь частью глобальной революционной волны, затронувшей Германию, Венгрию, Мексику, отчасти Китай и Турцию). Точно так же сочетание эпидемии, войны и социального кризиса потрясли основания государств в Восточной Европе. Неслучайно еще до начала российско-украинского столкновения массовые протесты охватили Казахстан, куда пришлось, хоть и ненадолго, вводить войска из союзных государств, в Канаде, Австралии и Новой Зеландии общественный порядок был нарушен выступлениями противников ковидных запретов, формировавших «Конвои свободы», а правительство Китая грозилось напасть на Тайвань, а вскоре за тем вспыхнули волнения в Иране. Дело не только в том, что народы не хотели смириться с навязанными им репрессивными правилами, а правительства не желали жить в мире, но прежде всего в том, что ставший за 30–40 лет привычным порядок вещей необратимо рушился.

Однако, идя на обострение конфликтов в надежде разрешить их силовым способом, правящие классы воюющих или вовлеченных в противоборство государств лишь создают новые социальные и экономические диспропорции, еще более масштабные, чем те, что они пытались преодолеть.

«Давно признано, — писал Ленин в 1915 году, — что войны, при всех ужасах и бедствиях, которые они влекут за собой, приносят более или менее крупную пользу, беспощадно вскрывая, разоблачая и разрушая многое гнилое, отжившее, омертвевшее в человеческих учреждениях»[276]. В этом плане война, начавшаяся в Европе, по мнению лидера большевиков, принесла «несомненную пользу», выявив, насколько оппортунистическим, продажным и бессовестным было прежнее руководство рабочих партий[277].

В 1914 году у левых нашлись лидеры, занявшие четкую антивоенную позицию. В Государственной думе фракции большевиков и меньшевиков совместно выступили против развязывания вооруженного конфликта. Ленин сразу же объявил всех, кто выступил за войну, социал-шовинистами, идеология которых «представляет из себя полную измену всем социалистическим убеждениям»[278]. Не менее категоричен был и лидер левого крыла меньшевиков Юлий Мартов, заявивший: «Социал-демократия будет решительно интернационалистской в своем мышлении и своей политике или сойдет бесславно с исторической сцены»[279].

Однако голоса Ленина, Мартова и Розы Люксембург, выступивших против войны, тонули в громком хоре милитаристских заявлений. Противники войны и агрессии повсюду оказывались в меньшинстве. Их подвергали гонениям и репрессиям, называли иностранными агентами. Лидеры левых партий повсеместно поддерживали свои правительства, призывая рабочих идти на фронт. Вотирование военных кредитов германской социал-демократией стало переломным моментом, сделав невозможной серьезную антивоенную мобилизацию в обществе. Во Франции происходило то же самое: «В палате депутатов во время голосования за военные кредиты не нашлось ни одного депутата-социалиста, который выступил бы с протестом против войны»[280]. Не лучше дело обстояло и в России. Левый меньшевик Н. Н. Суханов писал позднее про первые дни войны, «когда патриотический подъем был, казалось, всеобщим; когда шовинистический угар или оборонческий образ мыслей, казалось, охватил всех без исключения, когда людей, правильно оценивающих значение войны и место царской России в войне, совсем не приходилось встречать даже среди социалистов»[281].

Впрочем, как отмечает историк Михаил Кром, позиция социал-демократических политиков, занявших министерские посты (как, например, Эмиль Вандервельде в Бельгии или Жюль Гед во Франции), предполагала готовность буржуазии со своей стороны сделать встречные шаги ради обеспечения классового мира и единства нации. «Хотя левое крыло международной социал-демократии (включая большевиков во главе с Лениным) осудило поступок лидеров европейских социалистов, увидев в нем „предательство“ и „оппортунизм“, в поведении последних была своя логика. Не говоря уже о том, что в условиях военной истерии выступление с пацифистских и интернационалистских позиций ставило партию и ее вождей в опасное положение (так, 31 июля 1914 года, накануне начала войны, от выстрела националиста погиб известный оратор, социалист и пацифист Жан Жорес), соглашение с правительством делало вполне реальным достижение конкретных результатов в деле улучшения положения трудящихся. Так, уже упомянутому лидеру бельгийских социалистов Э. Вандервельде и его товарищам сразу после окончания Первой мировой войны удалось добиться введения всеобщего избирательного права для мужчин (и ограниченного для женщин) и 8-часового рабочего дня»[282]. Напротив, в 2022 году российские думские лидеры, претендовавшие на роль «левой оппозиции», поддержали специальную военную операцию против соседней Украины, не получив от власти не только уступок, но даже и каких-либо обещаний.